Лаура Граф - Капсельваль

В былые времена Хромой выстраивал целую стратегию, чтобы передать весточку различными способами, используя людей, обстоятельства и определенные события. Именно по этой причине аббат был так внимателен к деталям, ведь в них подчас таилась разгадка.

В тот момент, когда надежда, казалось бы, окончательно оставила Жерара и он готов был вернуться в Дожон, случилось то, ради чего он затеял весь этот путь. В пятницу вечером, в один из пасмурных и дождливых дней, когда жители квартала предпочитали находиться в тепле родного очага, Жерар, наконец, получил долгожданную весточку. Сидя в своей мрачной комнатушке, мужчина принялся писать письмо, как вдруг услышал тихий свист. Бросив перо, он выскочил из комнаты, но никого не обнаружил. Какое-то время аббат стоял в дверях и рассматривал длинный пустой коридор, пока какое-то шуршание не привлекло его внимание: в дальнем углу коридора показался мальчишка лет двенадцати. Увидев, что привлек внимание аббата, мальчик поманил его рукой. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Жерар подошел к мальчугану, лицо которого было перемазано сажей, отчего черты лица, кроме огромных карих глаз, были скрыты под слоем грязи.

– Мсье, Вас зовут Жерар?

– Да, сынок – улыбнулся аббат.

– Наклонитесь ко мне ближе.

Жерар повиновался и приблизился к мальчугану. По мере того, как мальчик говорил, аббат воодушевлялся, и лицо его, обычно суровое, просветлело от радости.

– Спасибо, сынок! Держи! – аббат достал монетку и протянул мальчику, глаза которого засветились при виде долгожданной награды.

Той же ночью по кварталу Маре неспешно прогуливался мужчина в просторной, протертой до дыр одежде, скрывавшей его фигуру, а шляпа, увешанная разноцветными перьями, удобно скрывала лицо, вводя в заблуждение тех, кто встречался ему на пути.

В тот период в квартале Маре водились воры и те, кого называли безликими, без места жительства и родни, главной целью которых являлось утоление жажды и голода. Поэтому Жерар с его маскарадом не вызывал никаких подозрений, что было ему только на руку. Оказавшись в условленном месте, где сонно раскачивались безобразные тени стариков и нищих, Жерар вздохнул и погрузился в воспоминания многолетней давности, прерванные тихим свистом.

– Ну, здравствуй, сын! – прозвучал из темноты знакомый до дрожи голос.

Жерар снял капюшон и вышел на свет.

– Отец!

Хромой сделал шаг вперед, и аббат, более не сдерживая своих эмоций, крепко обнял отца, увидеть живым которого он уже и не надеялся. После первых минут радости от долгожданного воссоединения после разлуки, наступил момент истины, проливший свет на исчезновение Хромого. Когда-то гордое и красивое лицо мужчины было покрыто морщинами и шрамами, но ни это вызвало дрожь аббата. На левой щеке Хромого стояло клеймо, наводящее ужас на все братство.

Глава 6

Встреча в лесу.

После прозвучавшей как гром среди ясного неба новости о продаже Кони, Эдуарда не знала покоя ни днем ни ночью, ожидая свиты Де Бриссака. К сожалению, угроза Сары не могла исправить не поправимое. Отказать такому могущественному человеку, как Де Бриссак, означало бросить вызов самому королю, а это было равносильно смертному приговору. Как не силилась Эдуарда смириться с неизбежным, где-то в глубине своей души она надеялась на благополучный исход. Одно она знала наверняка – ей предстояла борьба, и отступать она не собиралась.

Пока девушка терзала себя неутешительными мыслями, началась грандиозная подготовка к предстоящему приему гостей. В доме кипели нешуточные работы, сопровождающиеся скандалами и интригами. Чем меньше времени оставалось до прибытия герцога, тем больше увеличивалась продолжительность рабочего дня, а вместе с ней и усталость, граничащая с истощением. Бывали случаи, когда кое-кто из слуг падал в обморок, в том числе и сама Эдуарда. Просьбы о более легком режиме дня сталкивались с неприклонной решимостью Фани довести рабочих до бессознательного состояния, лишь бы все было закончено в срок. Напряженность становилась осязаемой почти физически. Раздавая приказы, Жанна и Фани были недовольны практически всем, потому как их масштабные желания не соответствовали реальному положению дел, а точнее финансовой составляющей их кошелька. Щедрые на крики и вопли они поносили всех без исключения, сетуя на неповоротливость рабочих, мастеров, кухарок и садовников. В поле их зрения попадала в том числе и Эдуарда, по обоюдному мнению обоих, не способная исполнять должным образом свои обязанности и организовывать работу других. Несмотря на то, что сроки поджимали, а рабочих рук не хватало, сами они считали ниже своего не существующего дворянского достоинства вносить хоть какой-либо вклад в общее дело. Но не только они не были задействованы в трудовых буднях и вечерах. Сара уходила, едва за окном рассветало, а приходила тогда, когда дом погружался в кромешную тьму, и лишь усталый храп прислуги сотрясал ночную тишину. Никто из семейства Бернар не задавал ей лишних вопросов, кроме Эдуарды, но цыганка отвечала на них уклончиво и скудно, оставляя шлейф недосказанности. Оставаясь без покровительства своей сильной попечительницы, девушка подвергалась еще большим нападкам со стороны семейства, за исключением Луи, поддержка которого, к сожалению, проявлялась крайне редко в силу его частого отсутствия, когда Фани под различными предлогами отправляла его в местную деревню.