Stepart - Байки последнего лета

– Исправим, – успокоил их Лёня и подошёл к коляске мотоцикла, откуда извлёк бутылку и стаканчики.

– О… Другое дело, – довольно крякнул Трохар.

– Ты уже окислился, сиди давай, – осадил его Лёня, который казался совершенно трезвым, несмотря на выпитое.

– Нам соком разбавить надо, – попросила Юля, которую все звали Сорокой.

– Запивки мало, пейте так, – отрезал Лёня, разливая. Юля подошла к столу и взяла один из стаканов, на что её подруга, Юля Барашкина, негромко кинула:

– Дура, что ли, чистую пить?

– А что делать? Я замёрзла, – выдохнула Сорока, сделала небольшой глоток и поморщилась.

– Замёрзла она, ну-ну. Бахнуть охота, так и скажи, – рассмеялся Лёня и подал девушке стакан с компотом.

– Лёнь, мы с Лядин пёрлись, а потом из вашей деревни в лес. Я уже задолбалась. И все ноги мокрые, – попробовала оправдаться Сорока.

– Так и не пёрлась бы, в чём проблема? – съехидничал Лёня и протянул двум другим Юлям по стаканчику. Барашкина покачала головой и отказалась, а вот ещё одна Юля, такая же высокая, но чуть более пышная, чем Сорока, стаканчик забрала и подошла к столу. Семёну она казалась самой симпатичной из всех трёх Юлек. Она была такой же гоготушкой, как и Сорока, в отличие от Барашкиной, которая никогда не смеялась, а только как-то глупо улыбалась. Но на такой манер она улыбалась по любому поводу, поэтому понять, когда ей на самом деле весело, было очень сложно. Семён силился вспомнить фамилию или прозвище симпатичной Юли, но ничего не выходило.

– Давайте все вместе тогда, – предложила просто Юля.

– Так я и хотел с тостом, но Сороке надо было трубы залить, – пошутил Лёня и рассмеялся своей же шутке.

– Я проверила, что у вас тут за бормотуха, – не согласилась Сорока.

– Сама ты бормотуха. Можжевеловая, от сердца отрываю. Мы заманались запас делать.

Примолкший Трохар встал со своего места, и, поискав на столе свой стаканчик и стараясь казаться трезвым, произнёс:

– У меня тост есть, так что требую свои пять капель.

– Требует он, – усмехнулся Лёня, но налил собравшемуся тостовать. Трохар взял стакан и взглядом из-под бровей обвёл собравшихся. Начавшие шептаться Юльки примолкли. Трохар удовлетворённо кивнул и начал:

– Зашибись, что вот так собираемся. А сколько ещё вот так вот? Лёнька свалит, гарантирую, Семён тогда тоже сюда дорогу забудет. Вовчик уже

свалил, – в голосе всегда весёлого после пары стаканов Трохара, к удивлению Семёна, прозвучала искренняя тоска. Он посмотрел на Лёню – его лицо стало серьёзным.

– Мы тут с Дюдей останемся, что ли? Да и чёрт с ним. За вас мужики, короче, – подытожил свою досаду Трохар и выпил.

– Тро, ну ты чего? А мы? – возмутилась просто Юля.

– Чего “ну”? Тоже замуж за городских повыскакиваете и поминай как звали, перестанете навещать.

Подняв брови, Лёня посмотрел на Семёна и прокомментировал слова Трохара:

– Смотри, как он в тему зашёл.

– Коллективное бессознательное, – согласился Семён.

– Да не, брат, тут что-то “ширше”, что ли. Даже звучит как-то

неправильно – “коллективное бессознательное”. Это что-то надуманное. Фрейд или кто это выдал, сам, наверное, не понял, чего сказал.

Семён усмехнулся:

– Юнг. Но он неплохо на эту тему рассуждал. Там про то, что общее в нас всех заложено. Начиная от звериного и дальше к архетипам.

– “Коллективное животное” – вот это точно, оно в нас общее. Дальше уже можно спорить. Дашь мне книжку эту, почитаю, обсудим потом, – обратился Лёня к Семёну и поднял бокал. Семён кивнул и чокнулся с Лёней, а потом и с двумя Юльками.

– Где, кстати, Дюдя? – поинтересовался Семён.

– Спит у Дрюни, – ответила просто Юля. Девчонки наконец уселись у хорошо разгоревшегося костра. Трохар попробовал сесть рядом с Барашкиной, но щуплая девушка фыркнула и толкнула его плечом так, что он свалился с бревна в сырую траву.

– Чеканашка, – буркнул Трохар. Сняв с себя кожаную куртку, он постелил её возле костра и улёгся поверх неё, подложив руку себе под голову.

– Куда разлёгся? Дрова собирать кто будет?

– Ща, Лёнь. Дай пять минут полежать.

– Смотри мне. Через пять минут подниму.

Трохар ничего не ответил, поскольку уже начал проваливаться в сон.

– Я схожу. Не трогай его, пусть отдохнёт, – сказал Семён и стал осматриваться, прикидывая, куда лучше сходить за дровами.

– Пойдём. Ольха сухая лежит рядом, вдвоём дотащим.

– Да я сам дотащу. Помню, ты вчера свалил её. Ты лучше налей пока.

Зайдя в пролесок между полем и рекой, Семён справил малую нужду и закурил. Облокотившись о небольшую осину, он смотрел в сторону костра, где Лёня, освещаемый костром, принялся веселить девчонок. Две высокие Юльки смеялись. Серое, но всё ещё не тёмное небо начали затягивать тучи и поднялся ветер. «Права была Роза насчёт грозы», – подумал Семён. Когда он вернулся к костру без дров, Лёня не удивился: