Ольга Распутняя - На грани света и тени. Книга 1

Вероника вытащила из сумки конспекты и с трудом выудила где-то между страницами учебника по зарубежной литературе ручку. Пока еще оставалось время до звонка, она начала напряженно вглядываться в методично покрывающие доску меловые линии, надеясь, что сможет хоть что-то понять. Не преуспев в этом, Вероника откинулась на спинку стула и, как всегда, мысленно унеслась в музыкальную школу, где она освобождалась от оков реальности и уносилась в бескрайний воздушный мир, сотканный из хрустальных переливов ее голоса…

Тем временем класс постепенно заполнялся. Веронике не нужно было оборачиваться, чтобы представить себе, как, громко цокая немыслимо высоченными шпильками, в класс заплывают гламурные девчонки с идеально уложенными волосами и вальяжной походкой с видом королей вваливаются одетые с иголочки парни, источая запах дорогого одеколона и небрежно бросая на парты сумки от «Армани».

Нет, Вероника, конечно, была благодарна родителям за шанс стать выпускницей престижной частной школы. Но, если быть откровенной, как только она повзрослела достаточно, чтобы понять, что у кого-то сумка от «Michael Kors», а у нее с распродажи, она сразу же пожалела, что ее не отдали в обычное государственное заведение, где учились дети одного с ней статуса. Но нет, родители решили, что частная школа с гораздо более современными методами, индивидуальным вниманием и инновационными технологиями сможет дать ей гораздо больше перспектив для успешного будущего. Ну да, еще бы школе не одаривать их такой бдительной заботой, раз они платят ей такие сумасшедшие деньги!

Так что Веронике приходилось натянуто улыбаться и делать вид, что посещение столь фешенебельного заведения, которое было им не по карману, доставляет ей огромное удовольствие. Интересно, родители действительно не понимали, в какое сомнительное положение они ее поставили, заставив учиться с детьми сливок общества, в то время как она была дочерью обычных людей? Вероника, конечно, безмерно уважала своих родителей, была им благодарна и все такое, но иногда они просто поражали ее своей оторванностью от реального мира. Разумеется, она скорее отрезала бы себе язык, чем открыла бы им глаза на то, как она чувствует себя здесь каждый божий день.

Вероника уже молчала о том, что жертвенное решение родителей легло на их плечи непосильной ношей, потому что обучение стоило очень дорого, а денег и так вечно не хватало. На оплату учебы уходил практически весь их бюджет, и Вероника от этого испытывала непреходящее чувство вины. Но это было бы для нее еще половиной беды, если бы школа не вызывала в ней такое отвращение. Каждый день пребывая в этом элитном, пахнувшем духами от «Givenchy» мире самоуверенных детишек богатеньких родителей, она до боли остро чувствовала, насколько же нелепо и абсурдно она здесь смотрится – словно невзрачный воробушек, по ошибке затесавшийся в стаю прекрасных лебедей. Изо дня в день она вынуждена была сносить жалостливые взгляды одетых в дорогущие брендовые шмотки одноклассниц. И каждую минуту она испытывала непреодолимое желание побыстрее укрыться от них в спасительных стенах музыкальной школы, где никто не мог с ней сравниться.

Вероника не испытывала иллюзий относительно своего положения. Она всегда считала, что каждый должен быть на своем месте, а не стремиться туда, куда ему дорога заказана. А Вероника отнюдь не тешила себя наивными мыслями, что она принадлежит к этому богемному миру только потому, что учится в той же школе. На самом деле Вероника была этому только рада – у нее никогда не возникало желания присоединиться к ним. Напротив, чем больше времени она проводила среди этих людей, тем больше их мир казался ей смешным, нелепым и каким-то… бумажным. Стоит подуть легкому ветру – и он разлетится, словно карточный домик, ничем не крепящийся и ни на чем не основанный. И потому она так и не смогла свыкнуться с ощущением, что ее заставили расти на чужеродной почве. Ну кто, спрашивается, просил родителей засовывать ее сюда?!

До начала урока оставалось всего несколько минут, когда последними в классе появились сливки местного общества. Все обернулись, молчаливо приветствуя их. Золотая молодежь. Элита. Те, в чью компанию все старались влиться и на кого все равнялись. Если все остальные были почетными гостями, то именно они правили балом.

Вероника только закатила глаза, когда услышала за спиной пафосно растягивающие слова мужские голоса и нарочито громкий мелодичный женский смех. Ну разумеется, они даже не потрудились понизить тон, словно давая понять, что они оказали всем огромное одолжение, вообще сюда заявившись. А уж о том, чтобы придать своему поведению хотя бы видимость почтения, и речи не было. Вероника видела, как слегка дернулся уголок рта у Раисы Аркадьевны, но она проглотила это, потому что до звонка не имела никакого права одергивать учеников.