Дмитрий Арсеньев - Порнофильмы

В Расписание изменилось.

Мы ничего не можем сделать.

Придется терпеть на два часа дольше, я вся мокрая, сердце колотится от желания!!!

Из аэропорта мы приехали только в четыре утра и до пяти не отпускали друг друга.

Наши соки смешивались и уносились вглубь организмов, чтобы стать его новой частью. Мне хотелось безостановочно двигаться в ней. Подушка была под рукой все время, я даже не помню, детка, брал ли ее в руку, заносил ли над твоим лицом, давал ли я тебе дышать. Ты все время кричала. Я двигался, пытаясь слиться с тобой, присвоить, сделать тебя свое частью.

Мы вырубились одновременно, но проснулся я первым.

Ты спала так, как будто подглядывала за мной: глаза чуть приоткрыты, сквозь щели век видны зрачки. Зарозовевшие щеки, по-детски припухлая нижняя губа. Из-за жары ты высунула из-под одеяла одну ногу, с почти детской ступни трогательно сполз коротенький полосатый носок.

Сегодня состоится то, что я обещал ей в качестве подарка. Ну что ж, все готово, и «они» ждут команды на выдвижение в положенный час.

Она сидела на кухне в моей рубашке и редактировала весьма неплохие фотографии на ноуте. На лице очки, сосредоточена. Я наблюдал за ней, точно зная, что эти фотографии не будут готовы вовремя.

Необъяснимая природная тяга – еще, и еще, и еще наслаждаться гибкими линиями, скользящими прикосновениями, погружением в чистоту юного греха.

Р, будто без моего участия, накрутила на себя тугой хвост ее пшеничных волос.

Я оторвал ее голову от себя. Тягучий прозрачный мостик слюны между нами пытался сохранить свою целостность, потом, не выдержав, порвался, упав ей на губы, шею и подбородок. Только три вздоха, и я снова притянул ее к себе, сбивая дыхание.

Своих соседей я видел всего несколько раз: милые бабушка с дедушкой, всегда здоровались при встрече. Я очень надеялся, что они слышат уже не так чутко, как в молодости, и телевизор смотрят, как моя мама, громко и мощно…

– А-а-а, сука!

Мне нравилось, как Машенька выражала одобрение.

Милый хвостик енота с гладким металлическим наконечником. Волшебное движение, и маленькая девочка-педиатр окончательно превратилась в сучку.

– Маленькую сучку имеют под хвостик. Ты чувствуешь, детка?

– А-а-а, не останавливайся!

Ну нет, командовать парадом буду я.

Я подошел к ящику, и приятная тяжесть кожаного ошейника и железной цепи легла мне в руку. Когда сучка тявкает, ее сажают на поводок.

Машенька прерывисто дышала, широкий ошейник стягивал ее кожу на шее. Простынь была вся в пятнах от маленьких капелек ее слюны. Слова утомленно срывались с губ.

– Я все, я без сил… Можно я полежу?

Завибрировал телефон. Какие вы нетерпеливые, мои друзья.

Ну как там? Во сколько быть? Ты сказал, в семь написать.

Она пока спит)

Ахахаха, железные нервы)

Я напишу вам, сейчас пойду будить)

– Детка…

– М-м…

Она, не открывая глаз, повела головой, словно хотела щекой благодарно погладить подушку…

– Надо просыпаться, скоро я завяжу тебе глаза…

– Сначала выпей воды, потом слушай. Есть три ситуации «мальчик-девочка». Самая нормальная: девочка тебя любит, а ты к ней спокоен. Хреновая: вы любите друг друга. Х. вая: ты ее любишь больше. Так вот, братан, твоя ситуация ху. я!

Ты же опытный мужик, за плечами десятки девах, а до сих пор думаешь, что есть особенные и остальные?! Семь месяцев назад девочка штырилась от тебя, как наркоман, как торчок. Ты для нее шприц с наркотиком. Увидела – вштырилась, кайфанула. Эти, как его… эндорфины пошли в кровь.

Только есть одно НО: торчок никогда не сидит долго на одном препарате, просто уже не способен получить тот же кайф, что и раньше.

Понимаешь, что сейчас происходит?! Ты можешь бегать кругами, но эндорфинов у нее от этого не прибавится. Скоро найдет себе новый х*р и новые эмоции! А ты ей зачем? У тебя денег валом, или толще и длиннее?

Я его слушал, и, чем логичнее он говорил, тем больше хотелось двинуть Алексу прямо в глаз.

– Не надо всех под одну гребенку! Многие встречаются годами и не расстаются…

Алекс снова улыбнулся:

– Братан, она тебя совсем кончила, ты потерял разум и логику. Разуй глаза, да большинство из этих пар сосуществуют, втихаря изменяют друг другу, или, если очко жим-жим, сидят и боятся расстаться…

«А, где я еще найду другую/другого?»