Лили Рокс - Девственность для профессора

– Что со мной? – произношу вслух, рыдая – Почему я в крови? Что вообще происходит? – мой голос срывается на крик.

– Все нормально, – не отрываясь от своего занятия, произносит Эрнест, – Ты взрослеешь.

Снова толчок. За ним интенсивней и глубже. Волосы вновь намотаны на кулак. Замираю в неестественной позе. Периодически он сдавливает сосок на моей груди с такой силой, что боль периодически начинает преобладать над возбуждением.

Глубокий толчок и он выходит из меня. Затем укладывает на спину, перемещая член поближе к моему лицу, и начинает производить со своим «другом» странные манипуляции.

Это продолжается секунд десять, пока стоны удовольствия не перерастают в мощную струю семени, заливающую мне лицо, глаза и рот. В недоумении пытаюсь отвернуться, но он хватает меня за подбородок и заставляет открыть рот. Остаток спермы принимаю внутрь, чему Эрнест несказанно обрадовался. Вылизав основательно мужское достоинств, чувствую, что натиск ослаб. Отворачиваюсь к спинке дивана и укладываюсь в позу эмбриона.

Что это было? Он был со мной довольно груб… Почему он так со мной? Разве я недостаточно хорошо ласкала его языком?

Слезы сами по себе наворачиваются на глазах.

– Можешь принять душ и отправляться домой, – равнодушно и даже сухо говорит Эрнест, стоявший у окна и подкуривавший сигарету – Поздно уже, мать, наверняка волнуется!

Отводит взгляд к окну и рассматривает огни вечернего города.

Стыдно даже встать с дивана. На лице еще не остывшая сперма Эрнеста. На ногах следы свернувшейся крови. Внутри пустота и что-то, похожее на обиду.

– По поводу крови не переживай. Такое бывает, – с видом знатока заявляет Эрнест, – Просто ты стала женщиной!

Молчу. Не произнося ни слова, направляюсь в ванную. Хватает нескольких минут, чтобы смыть следы этого позора. Однако очистить совесть гораздо сложнее. Эта мысль не оставляет.

– Тебе нужно спешить, – язвительно говорит Эрнест, – Что может подумать мама, когда ты допоздна задерживаешься со взрослым мужчиной, да еще и у него дома. Это не по христиански. Как считаешь? – спрашивает преподаватель с полной серьезностью в выражении лица.

– Думаю, да, – одеваясь с опущенными в пол глазами, отвечаю на вопрос, – Будет волноваться.

– Вот и славно. В следующий раз я расскажу тебе про твою маму в молодости. Договорились?

– Мне нужно идти… – отвечаю, выпрыгнув за дверь.

Дверь закрывается также быстро, насколько стремительным оказался мой уход.

В подъезде снова сталкиваюсь со старой вульгарной крысой, которая возвращается с прогулки. Не замечая никого на своем пути, задеваю ее плечом.

– Простите, пожалуйста – извиняюсь, – Я не специально.

Стараюсь как можно быстрее скрыться отсюда. Вдогонку слышу едва уловимое:

– Грязная шлюха! Такая же как все, кто сюда приходят.

Шаг переходит на бег. В воспоминаниях вспышками возникают картины происходивших недавно событий. Из недр сознания появляется на поверхности так глубоко погрузившееся недавно чувство стыда.

«В следующий раз!» – вспоминаю слова Эрнеста. А будет ли он, этот следующий раз?

С твердой уверенностью хочу признаться обо всем маме. Прижаться к ее груди и расплакаться. Она простит и все поймет. Сразу станет легче. Приободренная этой мыслью, направляюсь к дому.

Прихожу домой. Приятный запах свежеприготовленного ужина витает в воздухе. На часах уже девять вечера. Захожу в зал и вижу мамочку, которая уснула в кресле, дожидаясь меня с занятий. Она отработала две смены и хотела вместе поужинать, а я забыла об этом.

Стол накрыт. Только садиться не хочется. Хочется разреветься, чтобы она услышала и как в детстве спросила:

– Наденька, милая, что случилось?

А затем прижала к сердцу, и мы бы долго так сидели и молчали. На душе бы стало настолько легче. Но…

Не могу так поступить сейчас. Скажу в другой раз, когда будет более подходящий момент. Все правильно. Пожалею мать, ей не до этого сейчас. К чему лишние волнения.

Накрываю мать одеялом и направляюсь в комнату.

«Ах, Эрнест, почему вы так со мной?» – с этой мыслью засыпаю.

Тяжелое сердце

Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окно, обещают прекрасный теплый день.

С кухни доносится запах свежеиспеченных оладий с вишневым сиропом. Улица наполнена доносящимися возгласами соседских мальчишек, резво колесивших по улице на велосипедах.

Такой день может явиться прекрасным началом школьных каникул, но… только не для меня.