Даша Семенкова - Одиннадцать кошек

Путники долго ехали молча, погруженные в свои мысли. Старушка смотрела в окно, сравнивала мелькавшие за ним пейзажи с теми, что хранила ее память. Паренек расслабленно следил за дорогой, ни о чем особо не беспокоясь. Погода до обеда продержится ясная, путешествие прошло без проблем, и теперь каждый километр приближал их к долгожданной цели.

– Поверить не могу, что этот город – последний, – проговорил он. – Всего одиннадцать кошек – и я свободен! Даже странно…

– Придумал, чем будешь заниматься после? У тебя есть какая-то новая цель?

– Ничем! Я абсолютно ничем не буду заниматься и собираюсь жить вообще без цели, пока не надоест, – ответил он мечтательно. – А ты сама? Вернешься и снова будешь работать в приюте? Или хочешь еще попутешествовать?

– Для меня эта поездка тоже последняя, – едва заметно вздохнув, сказала старушка и прикрыла глаза. – Здесь я родилась, здесь и останусь.

Водитель мельком взглянул на нее и нахмурил темные брови. Тонкие ноздри дрогнули. Он чувствовал, что спутница очень устала, несмотря на ее заверения в обратном. Она и выглядела усталой и старой, даже дряхлой, будто источник жизненной силы, позволявший ей долгое время держаться в отличной форме, начал иссякать.

– Ничего, – сказал он ободряюще. – Отдохнешь с дороги, обживешься, а там придумаем тебе новое занятие. Я буду помогать. Если город разочарует – никогда не поздно в другое место перебраться…

– Спасибо, но я бы не хотела тебя обязывать, когда все закончится, – возразила она, но, увидев, как он снова нахмурился, поспешно добавила: – Разве что решишь помочь как друг. По собственному желанию.

Он молча кивнул и вновь сосредоточился на дороге. По мере приближения к городу движение становилось оживленнее, и скоро на встречной образовался плотный поток машин. Солнечным субботним утром горожане устремились на природу.

Впереди показался знак, возвестивший, что ехать осталось всего ничего. И вот вместо частного сектора показались многоквартирные дома, сперва небольшие, двухэтажные, а за ними – утопающий в зелени спальный район.

– Ну что, добро пожаловать! – воскликнул молодой человек, выезжая на перекресток. – Думаю, здесь нам повезет.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – сказала старушка и погладила кота. Тот мурлыкнул, словно соглашаясь. Казалось, ему совершенно безразлично, где находиться, лишь бы вовремя кормили и чесали за ушами.

Несколько светофоров, поворот на перекрестке – и они выехали из тихого микрорайона на улицу, где нарядные старинные здания, ухоженные и отреставрированные, соседствовали с новенькими высотками. Пространство вокруг пестрело рекламными щитами, баннерами, множеством ярких вывесок: рестораны, магазины, офисные центры… Большинство из них было еще закрыто, но все говорило о том, что жизнь здесь кипит с утра и до поздней ночи.

– А вот и мы, – с удовлетворением в голосе сказал водитель, паркуясь у двухэтажного особнячка, выкрашенного в цвет топленого молока. Новые белые ставни были заперты. – Гляди-ка, даже вывеску повесить успели!

«Котейная» – сообщали шоколадные буквы на голубом фоне. «Здесь живут волшебные котики», – поясняла надпись поменьше под изображением толстого полосатика, с любопытством взирающего на предполагаемых посетителей.

– Прелесть! В деле даже лучше, чем на макете, – умилилась пассажирка, выходя из машины и любуясь картинкой. – Только где фраза про домашнее печенье? Мы вроде бы договаривались…

– Все равно мне больше оранжевая нравилась, – пробурчал молодой человек и с грохотом поднял рольставни. – А вот и она, твоя табличка. На двери висит.

– Ох, и правда! Какие они молодцы в этом своем агентстве! Дом, милый дом… Зайдешь первым?

– Да, конечно, – он сверкнул своей зубастой улыбкой. – Как всегда.

Молодого человека, прибывшего майским утром в город на берегу великой русской реки, звали Дмитрий. Этот город был далеко не первым, где ему приходилось жить. Неведомая сила не позволяла усидеть на месте, все гнала куда-то, заставляла колесить по свету. Сколько адресов сменил бродяга за долгое путешествие, он и сам мог вспомнить с трудом.

Его спутница вот уже много лет сопровождала своего друга. Несмотря на почтенный возраст, Мария Андреевна обладала превосходной ясностью и остротой ума, выносливостью и терпением, свойственными людям старой закалки. Правда, Дмитрий никогда не называл ее ни по отчеству, ни тем более фамильярным «бабушка Маша». Для него она всегда была Машенькой, потому что кроме друг друга у них не было никого на этом свете.