Екатерина Кариди - Гражданская жена

– Потом вызовем клининговую компанию, они тут все приведут в первозданный вид. А пока, девочки, начали. Берем только, что я достала.

– Верка, вот ты дура! – с ходу заявила Лера. – Какого ты оставляешь ему все, что когда-то сама покупала?! Что, богатая шибко? Альтруистка, блин! Это он тебе должен.

– Ничего он мне не должен, никто меня не заставлял, я сама все это делала.

– Ты хоть о сыне подумай!

О сыне она как раз думала.

Но в этот момент как раз раздался еще один звонок. Марина подъехала вместе с кастрюльками и судочками. Теперь женсовет был в полном составе. Маринку подвез муж Константин. Прошелся по дому, глянул на все это разорение, ничего не сказал, только коротко кивнул и выдал:

– Я за коробками.

Вернулся быстро, где уж он добыл ворох больших картонных коробок, неизвестно. Вообще, Маринкин муж был… наверное, идеальный. Потому что этому мужчине ничего не надо было говорить, он все видел сам и всегда знал, где именно нужна его помощь. Он был… не красавец, с белесыми ресницами и бровями, с большими ручищами, крепкий. Такие всегда безнадежно проигрывают внешне знойным мужикам вроде Верховцева, но… Маринка любила его больше жизни, и сейчас Вера ей по-хорошему дикой белой завистью завидовала.

– Спасибо тебе, Костик, – проговорила она, сглатывая комок.

Он только моргнул, перекинулся с Мариной взглядом и проговорил:

– Как будете готовы, дайте знать. Я подгоню машину.

И ушел, простой настоящий рыцарь на белом внедорожнике.

Небольшое замешательство, вызванное приливом чувств, сменилось жаждой деятельности. Ведь, кроме всего прочего, у Веры был план, его пора было приводить в исполнение. Теперь, когда все решено и ей четко указали на ее бесправное положение, бороться с Верховцевым, выцарапывать у него что-то, она не собиралась. Считала ниже своего достоинства.

Однако это не означало, что она не предпримет ответных ходов. И единственное преимущество тут – фактор внезапности.

Он ощущал себя хозяином положения? Очень хорошо.

Но для того чтобы действовать, ей нужны были свободные руки.

– Девочки, мне надо кое-куда съездить. Справитесь без меня?

– Справимся, хотя я продолжаю считать, что ты делаешь глупость. Ты вообще не должна никуда съезжать. – Лера была непреклонна.

– Ой, иди уже, Самойлова, – проворчала Лариса. – Уж как-нибудь разберемся, в какие коробки твои трусы-лифчики пихать.

– Да, ты иди, мы разберемся, – сказала Марина оглядываясь. – И детеныша твоего покормим. Кстати, где Вовка?

– Собирается, – проговорила Вера, понимая, что мальчик до сих пор так и не вышел из комнаты.

Побежала к нему, тихонько заглянула, сын сосредоточенно паковал в большой рюкзак и несколько коробок свое барахло. Сортировал. Комп, гаджеты и диски, на полу валялись упаковки… Всего этого было очень много, Вера протиснулась в комнату и негромко сказала:

– Тебе не обязательно забирать все. Я думаю, папа захочет, чтобы ты иногда приезжал к нему пожить.

Он резко поднял голову, облегчение промелькнуло во взгляде.

– Да? Это хорошо, ма, а то тут столько… Я уже замотался.

– Бери только самое нужное.

Брови его вскинулись, глянул на коробку, на кучу, и начал перекладывать все по новой. И кстати, Вера заметила, что он так и не распаковал подарок отца, коробка по-прежнему стояла на журнальном столике в гостиной.

– И подарок свой не забудь, – проговорила она.

Если они его оставят нетронутым, Александр будет считать, что она настраивает против него сына. Неприятный осадок, блин. Верховцев должен был сам все это мальчику говорить, а не на нее сбрасывать!

Вернулась в спальню. Время.

Теперь снова быстро в душ, быстро маску для лица. Макияж. Неброско и корректно, чтобы выглядеть делово и дорого. Как раньше. Деловой костюм она отделила заранее. Одевалась и чувствовала, как внутри зарождается дрожь.

Состояние, как перед боем, забытое чувство, хорошее. Сейчас, оглядывая себя, Вера снова видела в зеркале ту женщину, которой была когда-то. Насиделась дома, пора ей возвращаться в строй.

Пока она собиралась, девчонки успели в шесть рук напаковать пять большущих коробок. Глянули, прикинули и решили отвозить частями. Марина вызвала Костика, чтобы забрал первую партию. Вера смотрела на все это и понимала, что, собственно, в процессе уже не участвует, совсем как покойник на похоронах. Вроде и главное действующее лицо, и все решается без него. Это… было больно. И эту мысль следовало отпустить.