Юлия Рябинина - Узы страсти

– Вино попил. Надо вовремя возвращаться домой. Давай выпьем за дружбу, – поднимает он стопарь.

Я не хочу, но вижу в его взгляде какую-то угрозу. Поднимаю рюмку, чокаюсь с ним и отпиваю чуть-чуть. Нос и рот обжигает запах спирта, хватаю кусочек колбасы, засовываю в рот.

– Я, знаешь, что хочу тебе сказать, котенок? – заплетающемся языком говорит он.

Котенком он меня называл с первой нашей встречи. Наташа всегда шутила над этим прозвищем, что они подобрали меня, как котенка, и вот Эдичку, ее Эдичку я заменяю домашнее животное. Мне тогда было шестнадцать, я приехала учиться, ну и они меня взяли к себе, чтобы не тратить лишние деньги на съем квартиры. Я так радовалась…

– Наташки уже нету почитай как два года. Ты почти доучилась, что собираешься делать дальше?

Понимаю, что этот вопрос он мне задает не просто так, видимо, у него есть уже какие-то предположения.

– Ну, я пока не решила, – отвечаю тихим голосом. – Чтобы не мешать тебе, буду снимать квартиру.

Он обдал меня ледяным взглядом. Так и думала, что нужно было помолчать, что-то не так.

– А ты мне и не мешаешь, – каждое слово дается ему с трудом, я вижу, как он сдерживает себя, руки сжали вилку так, что кажется, бедный металл не выдержит его натиска. – Ты что, хочешь Димку лишить денег?

– Нет, Эдик, что ты? – я выдохнула, он просто переживает за Диму. – Я так же каждый месяц буду им с мамой переводить деньги, только, наверное, сама. Мы пореже будем встречаться. Хочу квартиру снять поближе к работе, – разоткровенничалась я.

Дура, дура тупая.

Эдик со всей силы стукнул кулаком по столу.

– Никуда ты не уйдешь, поняла?

Сижу молчу, не знаю, как реагировать.

–Ты меня поняла? – орет он.

Я киваю, встаю из-за стола и пячусь в комнату, закрываю дверь.

– Будешь жить здесь, со мной, – слышу, как он орет с той стороны.

Я защелкиваю замок. И падаю в подушку лицом, начинаю плакать. Да что же за день-то такой! Что со мной происходит? Что я сделала не так?

Засыпаю, даже не раздевшись.

Среди ночи меня будит стук в дверь. Я молчу. Лежу, не шевелюсь. Снова стук. Дыхание замирает. Потом дергается ручка. И громкий удар по косяку заставляет подпрыгнуть на кровати.

– Моя, – шипит Эдик снаружи.

Меня пробивает страх от кончиков ногтей на ногах до кончиков волос на голове. Что с ним творится, я не могу понять. Скидываю брюки, встаю и чувствую боль между ног. Блин, почему, почему нельзя завыть, а? Ведь так хочется. Как теперь вести себя на работе, может, полное безразличие?

Смотрю на часы. Три ночи. Крадусь к двери и возношу благодарность Наташе за то, что поселила меня в комнате, где стоит старая совдэповская дверь. Помню, как она ходила страдала, что не может ее заменить, потому что никто не берется. Она была вварена или заложена какими-то уголками, и все мастера загибали либо слишком кругленькую сумму за ее установку, либо просто не брались. Но все-таки она нашла мастера. Уже договорились с ним, в какой день он придет, но Наташку увезли в роддом. Начались схватки. И больше она не вернулась обратно. Я с горечью вздохнула. Прислушалась. За дверью было тихо.

Утром открыл один глаз и чуть не расшиб о стену гребаный телефон с его назойливым будильником. И так всю ночь почти не спал, а тут и утром не дал поспать этот трезвон.

Поворачиваюсь на спину. В мозгу засел один вопрос – зачем она это сделала? Но сколько бы ни искал ответа, так его и не нашел.

Откинул одеяло, поднялся с кровати. Ощущение в плечах было такое, будто взвалил на себя непосильный груз. Сука, как я мог вляпаться в такое дерьмо за одни сутки? В который раз задаю себе этот вопрос. Семь утра, что мне делать? Как идти на эту работу, как разговаривать с ней?

– Может, игнор? – сам себе отвечаю вслух. – Ну, пару-тройку месяцев можно потерпеть, и может, она сама не выдержит и свалит.

Встаю. Иду на кухню.

– Все-таки да. Это будет лучшей вариант, – утвердительно сам себе киваю головой.

Все как обычно: чайник включил, в душ сходил, кофе? Нет, не хочу, чай или, может, горячий шоколад? Мучаюсь секунду и делаю чай. Бутер с колбасой и маслом.

Еда все-таки на мужиков оказывает благоприятное воздействие. Мысли потекли в другое русло. Начал представлять, как все будет на работе. Переговоры и прочая заморочь меня не коснется. Отец сказал, есть люди, которые этим занимаются. На мне только бумаги, ну и чтобы, как говорится, персонал не расслаблялся, чтобы знал, что начальство на месте.

Звонок телефона вывел из раздумий. Батя. Ага, на Родосе сейчас девятый час утра.