Юлия Рябинина - Дочь брата (не) для меня

— Пап, давай оставим разговор до завтра, а? — я не поднимаю глаз, но этого и не надо, чтобы почувствовать, как закипает в отце дикая ярость.

— Пока ты живешь в моем доме… пока я обеспечиваю и содержу тебя… ты будешь делать так, как я тебе говорю. Понятно? — с нажимом произносит он.

— Да, пап, — я на подгибающихся ногах захожу в кабинет и … останавливаюсь прямо перед отцом.

— Ты пила? — шумно втягивая воздух, холодно спрашивает он.

Господи! Что же я наделала!?

— Мы выпили немного пива, — шепотом ответила ему, потому как сказать громче у меня просто не хватило духа.

Рывок и мой подбородок зажимают стальные пальцы мужчины. Я вскрикиваю от боли, но он держит крепко, и специально сжимает сильнее.

— Смотри мне в глаза, когда врешь…

— Пап, но я не вру… я не пила много… мне стало плохо… я не стала пить… — сквозь зубы проговаривало каждое слово.

— Какое разочарование… — отец, как будто не слышал меня, смотрел вроде бы мне в глаза и в то же время сквозь меня, — … ты такая же лживая и грязная сейчас, как и твоя мать-потаскушка. Скажи мне Лиза, когда я тебя упустил? Когда?

В его словах скользило столько горечи и … обиды, что я действительно себя почувствовала именно грязной и лживой, а еще той, кто не оправдал ожидания родителя.

— Пап, ты меня не упустил. Прости! Этого больше не повторится! — я обхватила его руку, которая сжимала мое лицо, — это была ошибка!

— Твоя мать мне тоже сказала четырнадцать лет назад, что встреча со мной была ошибкой и бросила нас, променяв на какого-то вонючего байкера.

— Пап, ну нам же и без нее не плохо?! Ведь… правда? — пытаюсь заглянуть ему в глаза так, чтобы он сосредоточил свой взгляд на мне.

— И ты идешь по ее стопам, — зло прошипел он и в глазах сверкнула ярость.

У меня все внутри затрепыхалось. Плохо. Это очень плохо.

— Нет пап. Я сделал глупость! Я все поняла! Ну, хочешь я больше не буду дружить с Марийкой?

Я пыталась отвлечь его, заговорить, наобещать горы обещаний, лишь бы этот дьявольский блеск исчез из его глаз.

— Пытаешься подкупить?! — злая усмешка исказила его рот и, он что было силы толкнул меня в ту сторону, где стоял небольшой диван.

— Ай! — вскрикнула я в тот момент, когда шмякнулась на его мягкую сидушку, тут же подобралась и забившись в угол ошалело уставилась на отца.

Он будто ополоумел. Блестящие глаза с расширенными зрачками пугали и вселяли в сердце ужас. Я бы сейчас закричала, но в горле все пересохло и, я просто наблюдала за тем, как отец с каждым шагом становится все ближе, а я бледнее.

— Пап, прошу не надо. Это лишнее, — сиплю сквозь подступающую к горлу панику, — я больше не буду.

— Конечно не будешь, маленькая дрянь. Как в твоей тупой башке вообще могла появиться идея пойти в эту чертову сауну?

— Пап, это не моя идея! — взвизгнула я, в тот момент, когда он занес для удара руку у меня над головой.

Удар.

Жар волной обрушивается на все мое тело, хотя боль обожгла только лицо.

Всхлип.

Но я в первые секунды не поняла, откуда идет этот звук, потому как была оглушена сильным ударом. Схватившись за щеку, я тряхнула головой, в которой что-то щелкнуло и, мир опять приобрел звуки. Да, это был мой всхлип, мгновение и горло перехватило на выдохе. Я, посмотрела отцу в перекошенное злостью лицо и разрыдалась.

— Иди в свою комнату Лизавета и чтобы носа оттуда не высовывала, пока не разрешу. Поняла?

Я глядя отцу в глаза кивнула и поднялась с дивана.

— Не слышу ответа, дочь! — металлический голос отца заставляет высохнуть слезы.

— Да, пап, — глухо отвечаю ему.

— Ты сегодня проявила слабость, а в мире сильных, слабые ломаются первыми. Запомни это Лиза. А теперь иди. Мне нужно много над чем подумать.

Я бесшумно выхожу за дверь и тихо прикрываю ее за собой. Внутри полное опустошение. Ощущаю себя живым мертвецом.

Страх. Паника. Всё это высосало мои эмоции полностью и сейчас я словно бесчувственная кукла, над которой сама судьба сегодня надругалась. Выступив в образах пьяного козла из сауны и отца-тирана. Только не понимаю, за что я получила такое наказание? За что?

Только когда оказалась в спальне под одеялом… дала волю слезам. Наревелась до одури, так что даже и не вспомнила, когда удалось провалиться в сон. Но даже там мне не было покоя. Все ночь я слышала этот дикий храп, который преследовал меня во сне и жутко пугал, так и не дав мне нормально выспаться.

— Отец! То, что ты сейчас говоришь — это полный бред! Я с этим не согласен, — вопит уже битых полчаса Кирилл на каждое слово отца, от чего голова после вчерашнего как колокол начала гудеть.