Ольга Дашкова - Обрыв

– Вера. Вера. Очнись, девочка моя, – всматриваясь в бледное лицо.

– Егор, – она тихо говорит и открывает глаза.

– Да, родная, да, это я.

Поднимает руку, проводит тонкими пальцами по лицу, задевая разбитую скулу, сильно отросшую щетину.

– Я снова падаю в обморок, а ты носишь меня на руках. От меня одни проблемы.

– Не говорит так, а то отшлепаю.

– Меня только отшлепать и не хватало, – улыбается.

– Кирилл, помоги.

Доношу Веру до машины, Кир помогает открыть дверь, сам садится за руль.

– Поехали за медиками, в больничку.

Вера ерзает на руках, пытается сеть, но я ей не даю, прижимая еще крепче.

– Посиди, пожалуйста, и не ерзай, я соскучился.

– Но я не хочу в больничку, – смотрит прямо в глаза, а у меня сердце гулко стучит от переполняющей меня нежности.

– Хочешь. Совсем бледная, да и надо узнать, что там с нашим героем.

Вера

– Так вас зовут Вера или Вероника?

– Вероника, но для Егора я Вера, он сам так решил. Точнее, я долгое время была под этим именем.

Наш новый общий знакомый и старый друг Морозова, Кирилл, словно между прочим, задавал мне вопросы. Он привез нас в больницу вслед за бригадой, что везла Глеба.

Нас определили каждого в отдельную палату, хотя Егор сопротивлялся и хотел постоянно быть со мной. Пришлось его успокоить и сказать, что со мной все хорошо, хотя голова периодически кружилась. Если он так и дальше будет рядом, то снова начнет носить меня на руках.

На мои вопросы Егору, что с ним случилось и почему он такой помятый, словно его били трое боксеров, ответил, что упал с лестницы. На что Кирилл закачал головой и засмеялся. Правды от него не услышу все равно.

Больница тоже оказалась не простая, как и мужчины, окружающие меня. Егора с трудом, но удалось уговорить пройти осмотр, ему поставили уколы, дали обезболивающие, а еще успокоительные, и теперь он спал в соседней палате.

Мне разрешили принять душ, выдали свежую пижаму, взяли анализы и сказали отдыхать. Но напряжение прошедших суток так и не отпускало, успокоительные принимать отказалась.

– Что с Глебом? Его можно увидеть? – Кирилл стоял у окна и смотрел на меня, склонив голову.

– С ним все хорошо, пуля прошла навылет: бедро, мягкие ткани. Кости и сухожилия не задеты. Врачи говорят, парень он здоровый, заживет, как на собаке.

– Так и говорят, как на собаке?

– Так и говорят.

Кирилл мне нравился, он не напрягал, его внимание не настораживало. Мне не хотелось попросить его выйти, или уйти самой. Жгучий брюнет, лет тридцати пяти, такая слегка восточная внешность, легкая щетина, которая ему шла, темные внимательные глаза, дружелюбная улыбка.

– Что вас связывает с Глебом?

– Вместе служили.

– Но пошли дальше по разным дорожкам?

– Примерно так.

– А вы, Кирилл, ведь парень непростой? Угадала?

Кирилл отошел от окна, сел рядом на стул, скрестив руки на груди.

– А вы, Вероника, неглупая женщина, но так по-глупому попадаете в плохие истории.

– Подсказать и научить в свое время было некому. Как отличить плохое от хорошего. Вы из какой-то спецслужбы? Ведь так? Так и не сказала вам спасибо за мое спасение.

– Морозову спасибо скажите.

– У нас с ним как-то с первого дня не заладилось, я, безусловно, ему очень благодарна и скажу спасибо.

– Да, Морозов не тот человек, с которым легко с первого дня знакомства. Я хотел спросить, о чем вы разговаривали с тем мужчиной, что вас взял в заложницы? Он что-то говорил, куда вас собирались везти?

– Я расспрашивала, но так толком и не поняла. Ему дали мое фото, назвали адрес и велели привезти в нужное место. Но Колян, так его называл дружок, передумал, они поспорили прямо в машине. Колян махал пистолетом, выехал на встречную полосу, ушел от столкновения, и мы полетели, но прямо в кювет. Тот, второй, его звали Антоха, погиб?

Кирилл лишь кивнул.

– Что было дальше?

– Я выбралась и убежала в лес, он меня нашел, потащил к дороге, а там уже вы. И Егор, которого я и не ожидала больше вообще увидеть в жизни.

– Что вам говорил Николай?

– Говорил, что получит за меня больше денег, что он уверен, это дядя моего мужа попросил меня доставить. Ко мне есть разговор и еще, что я от них живой не уйду.

– Ну, это он погорячился.

– Мне стоит дальше опасаться за свою жизнь? За Егора? Он непременно в это ввяжется. Я не могу его потерять.

– Бессонов был давно в разработке, последние два года он словно озверел, но подойти близко и найти зацепки – было трудно. Когда он сорвался на другой конец страны, удивил всех. Мы ждали его, был готов захват, но, скорее всего, его свои же и отправили на тот свет. Бес слишком много знал, был очень весомой фигурой, но последнее время пошел по наркоте, сомнительные и непроверенные поставщики. Его исход, при такой работе, был предопределен.