Ольга Дашкова - Обрыв

– Ты сидишь здесь смирно и не дёргаешься. Ты меня поняла?

Тот, что Костян, достает раскладной нож из кармана куртки. Медленно раскладывает, лезвие ярко блестит даже под тусклой лампой. Больно держит за плечо, я слежу, словно завороженная, за его действиями. Резко перерезает скотч на руках, слегка задевая кожу, отчего на запястье появляется алая тонкая линия.

Мужчина смотрит на кровь, переводит взгляд на меня, все еще держа в руке нож. Его взгляд вполне осмыслен, он не под дозой и понимает, что делает. От этого становится еще страшнее. Я не знаю, для чего я им, что будет дальше, но меня точно закопают в огороде около дома, и никто не станет меня искать. Может быть, только зануда-следователь, и то не долго.

– Скажите, зачем я вам? – мой голос дрожит.

Мужчина стирает кровь с раны, размазывая ее по руке. Долго молчит, рассматривая мое лицо. Взгляд задерживается на губах, хочется их поджать, отвернуться, но я этого не делаю и прекрасно понимаю, о чем он думает.

– А ты красивее, чем на фото.

– Каком фото?

– Не суть, – он резко одергивает мою руку, словно я его раздражаю. – Сиди тихо, как мышка.

Уходит, хлопая за собой дверью. Я остаюсь одна в небольшой комнате, на полу в углу матрац, заколоченное окно, на стенах веселые обои, видимо, это когда-то была детская. Местами они оборванные, пожелтевшие и грязные. На стене горит тусклое бра. В углу навалены тряпки, сыро, холодно и страшно.

Сажусь на матрац, кутаюсь в пальто и намотанный шарф. Отчего-то вспоминаю, как в свой шарф кутал меня Егор, как он пах его парфюмом и слегка табачным дымом. Да уж, от воспоминаний становится еще паршивее. Зачем я снова думаю о нем? Понимаю, что не надо, не стоит, но он того стоит, чтобы вспоминать и любить.

Вера

Просыпаюсь от того, что чувствую чей-то взгляд на себе. Лежу, не шевелясь, хотя это очень трудно, зная то, что тебя разглядывают. Стараюсь дышать ровно, но получается плохо. Меня начинают трогать, чьи-то руки скользят по ногам от щиколоток вверх до колен, хорошо, что на мне брюки, а не юбка.

Я уснула лишь под утро, одетая и обутая, как была. В куче тряпья не нашлось одеяла, было холодно. Из-за двери доносились мужские голоса, они о чем-то спорили, но, сколько бы я ни прислушивалась, мне ничего не удавалось разобрать. Лишь отдельные ничего не значащие слова.

Чтоб постучать и попросить что-нибудь, чем можно накрыться, не было и речи. Мужчины пили, это было слышно по звону посуды. Провоцировать их не хотелось. Так и заснула на этом старом матрасе, а вот утром у меня был гость.

На мне распахивают пальто, дальше только тонкая водолазка и белье. Как только рука накрывает грудь, резко вскакиваю, отстраняясь к стене. Тот, что поменьше и моложе, Антоха, смотрит на меня мутными глазами, двигается ближе.

– Ну чего ты испугалась, красавица?

– Чего ты хочешь? Почему ты здесь?

– Ты такая ладная и складная. У меня никогда не было таких красивых. К тому же, жена самого Беса. Ну чего, будешь ломаться? Иди ко мне.

Он двигается совсем близко, тянет меня к себе, отвратительный запах перегара и немытого тела накрывает хуже паники. Цепляет пальто, резко дергает на себя, он хоть и не высокого роста, но гораздо сильнее меня.

– Подожди, подожди, пожалуйста. Давай не так.

Выставляю руки вперед, опираясь на его грудь. Пытаюсь дышать ровно и смотреть ему в глаза.

– Антон, да? Ведь тебя зовут Антон?

Чуть сокращаю между нами расстояние, двигаясь боком к открытой двери, которую я до этого не видела за его спиной.

– Да, Антон, – он смотрит с подозрением, но интересом.

– Вероника.

– Да я знаю, кто ты. Ты жена Беса и ты заговариваешь мне зубы. Иди сюда. Мне не нужен этот тупой базар. Я просто хочу тебя трахнуть, пока нет этого зануды Коляна.

Мужчина снова дёргает меня силой на себя, начинает стаскивать пальто. Я вырываюсь, но он задирает водолазку, больно сжимая кожу.

– Нет, нет, подожди. Давай не так. Я сама.

– Что ты сама? Сама разденешься?

– Да, сама, только скажи, зачем я здесь?

– Какая хитрая сучка. Наверняка, что-то задумала, но Антоху не проведешь даже такой смазливой мордашкой и классными титьками. Ну, покажи, какие у тебя классные титьки.

Он тянет снова ко мне руки, вот тут окончательно накрывает. Отбиваюсь, кричу, но мужчина сильнее, давит своим телом, рвет тонкую ткань одежды на груди, царапая ногтями. Задыхаюсь, пинаю ногами, один раз попадаю ему в пах, он сгибается, стонет.

– Сука.

Удар тыльной стороной ладони обжигает лицо, лопается губа, чувствую во рту теплый и соленый привкус крови. Антоха замирает, а я, лежа на матрасе, с силой, какая только есть у меня, ботинком на тонком каблуке ударяю его в живот. Срываюсь с места, пока он сыпет матами мне вслед и корчится от боли, бегу к открытой двери через другие комнаты. Вылетаю на крыльцо и резко натыкаюсь на высокую фигуру в поношенной кожаной куртке.