Ясуси Китагава - Благодаря встрече с тобой. Семь свиданий, которые изменили мою жизнь [litres]

Я подошел к столу и вытащил конверт, на котором было написано: «Для Ёскэ».

– Это?

– Да. Это. Отлично… Так лучше… Ёскэ… Большое спасибо… И… прости меня…

– За что ты извиняешься? Это я должен тебя благодарить. Спасибо, Харука. Завтра я зайду к тебе, а пока отдохни.

– Хорошо… Ты прав.

Я выпрямился, но вдруг заметил, что она хочет еще что-то сказать, и вновь наклонился к ней.

– Мама будет рада, если ты будешь называть ее Фудзико-сан.

– Да, конечно.

Харука закрыла глаза. Я погладил ее по руке и вышел из комнаты.

Фудзико-сан ждала меня за дверью. Она улыбнулась мне:

– Спасибо, что поговорили с моей дочерью.

Я молча кивнул. Потом спросил, где туалет, закрыл за собой дверь, повернул кран и вымыл лицо холодной водой. Это не помогло, я сел на корточки и расплакался.

Зная о своей болезни, Харука всегда с таким энтузиазмом говорила о будущем… о моем будущем и о моих мечтах.

Ее покойный отец, не подозревая, какая судьба уготована дочери, каждый день писал для нее дневник.

Ее мама, потерявшая дорогого человека, теперь должна пережить еще одну потерю.

Слезы сами лились из глаз.

Фудзико-сан ждала меня в гостиной с полотенцем в руках.

– Извините. Я не хотела, чтобы вы так страдали, – сказала она.

– Да нет, что вы. Я рад, что смог увидеть Харуку. И что теперь я знаю правду.

– Спасибо. Я думаю, Харука тоже была рада увидеть вас.

– А можно я завтра зайду?

– Конечно, если только это вас не затруднит.

– Я хочу приходить каждый день.

– Ёскэ, вы добрый молодой человек. Как Масахито… ваш отец.

– Вы же знакомы…

– Да, мы учились вместе. Я, мой муж и Масахито.

– Значит, мой отец знал и папу Харуки?

– Они оба занимались в бейсбольной секции.

– Ничего себе…

– Они дружили, хотя по характеру совсем разные. Ваш папа всегда был неразговорчивым, словам он предпочитал дело.

– Он и сейчас такой. Непросто понять, о чем он думает.

– Как и раньше. Но он надежный человек.

Фудзико-сан посмотрела в окно.

– Когда мы были школьниками, отец Харуки, тогда еще мальчишка, не стеснялся рассказывать о своих мечтах. Никто не относился к нему серьезно, его даже фантазером называли. Лишь один человек всегда внимательно его слушал и говорил: «У тебя точно получится». Это был ваш отец, Ёскэ. Так все и вышло. Даже те, кто подсмеивался над моим мужем в его юные годы, потом говорили, что он гордость наших мест. Но… Вскоре после рождения дочери он ушел. Так рано…

Заметив, что у нее по щекам текут слезы, Фудзико-сан прижала палец к одному глазу, затем к другому и попыталась улыбнуться.

– Простите меня. Мне не следовало об этом говорить. Но вы так похожи на своего папу в юности, вот я и…

Я по-прежнему не мог сказать ни слова, думая о том, какие удивительные встречи бывают в жизни.

Мы поговорили еще несколько минут, и я ушел.

Фудзико-сан сказала мне, как называется болезнь Харуки, но я не запомнил.

Я сел на велосипед и еще раз посмотрел на окно Харуки. Там по-прежнему сидел игрушечный слон. Словно защищая ее.

« Пожалуйста, присмотри за ней! » – проговорил я про себя, обращаясь к этой игрушке.

Крутя педали, я повторял раз за разом: «Держись! Держись!»

Я ехал к храму у подножия горы. Сюда я приходил два раза в год – в первый день нового года и на осенний праздник. Впервые я отправился в храм с другой целью.

Сегодня здесь не было торговых палаток, где на праздники продают всякую всячину, и, кроме меня, не было людей.

Большое священное дерево, которому было уже несколько сотен лет, шелестело листьями на ветру.

Я хотел помолиться за нее.

Я не верил в Бога, но мне больше некуда было идти.

Я бросил монетку, хлопнул в ладоши и первый раз в жизни стал молиться от всего сердца.

Пожалуйста, спасите ее. Пожалуйста, я очень прошу!

Потом я купил самый дорогой амулет, чтобы завтра отдать ей.

Вернувшись домой, я прямиком отправился в свою комнату и открыл конверт с письмом Харуки.

Кроме письма в конверт был вложен красный самолетик.

Тот самый…

Я еще подумал тогда, почему она мне не отдала его, что она написала на нем.

Прежде чем читать письмо, я развернул самолетик. Вот что там было написано:

В нашей жизни есть только одно, что произойдет с нами наверняка – это смерть. Все остальное никто не может обещать.

Я понял: в тот день она не отдала мне самолетик, потому что боялась говорить о своей смерти.

А то, что она вложила этот самолетик в конверт сейчас, вряд ли значит, что она хотела сказать: «Твоя смерть тоже рано или поздно придет».