Марина Светлая - Воскресный роман

Она пожала плечами и тут же скривилась. Но и эта гримаса доставила лишь боль. Лика тяжело задышала и вцепилась руками в одеяло до побелевших костяшек.

- Если это не волнует меня, это не должно волновать никого, - выдохнула она хрипло.

- Так уж вышло, что меня волнует!

- Да ни черта тебя не волнует! – вспылила Лика.

- Не ори, тебе больно! – прорычал Краевский. – Да, я подонок, я понял, я осознал. Я тоже, как и он, поюзал тебя. Только, в отличие от него, свалил к черту на рога! Реальный такой грешок. Но это не значит, что мне… Черт! – отвернулся, чтобы не видеть ее лица – смотреть в искаженные черты было больно и самому. – Когда я возвращался, я к тебе возвращался. А тут Соснов с нежданчиком – Ларгины воссоединились. Круто ты… по мне проехалась.

- Ну извини, не догадалась, что должна преданно ждать.

- Да я и не обольщался. Твои установки про деньги, хороший секс и когда тебя не провожают, я помню. Но Ларгин – это слишком.

- Ларгин – это обыкновенно, - устало сказала Лика, устраиваясь обратно в коконе одеяла. – Он так настойчиво просил вернуться…

Дикое желание обхватить ее плечи и прижать к себе накатило на него с такой силой, что он едва успел сцепить ладони. Снова повернул к ней голову и мрачно посмотрел в лицо. «Заживет».

- Ты никогда не производила впечатления послушной девочки, - прошептал он.

- Это не послушание, это привычка, - Лика говорила тихо и бесцветно. – Ко всему можно привыкнуть, Влад. Я привыкла. Привыкла к Виктору. Привыкла к больницам. Привыкла, что меня бросают. Ты, мой ребенок… Со мной никто не хочет быть. В этом отношении Ларгин единственный, кто отличается постоянством.

Очень медленно то, что она говорила, впечатывалось в его мозг. Будто оттиск букв по поверхности извилин. Болезненное ощущение, от которого словно стягивало голову. Если он и страдал мазохизмом, то где-то здесь была граница того, что можно пережить.

Краевский шумно, хрипло, почти со стоном выдохнул. Лицо его было похожим на восковую маску без единой эмоции. Но внутри все клокотало. Он наклонился над ней, глядя в ее зеленые до рези глаза. И ровно спросил:

- Какой ребенок?

- Его больше нет, - она повернулась к Владиславу спиной и сказала: - Уходи.

- Какой ребенок, Лика? – выкрикнул он и замер. Все резко стало на свои места. Стены шататься прекратили. Он видел только ее тонкие плечи, торчавшие из-под одеяла. Это сломало последний барьер. Крупно вздрогнул и рванулся к ней. Развернул лицом к себе и вгляделся в ее несчастные и почти чужие потухшие глаза. – Наш? Наш, да?

- Мой.

- Твой… - тупо повторил он. – Из-за него ты здесь. Ларгин узнал.

- Неважно. Уходи. И выключи свет.

- Лика!

Она молчала. Не смотрела на него. Ни на что не смотрела, будто была где-то не здесь. Будто в ней самой повернули выключатель. Вынести это оказалось труднее прочего. Краевский больше не сжимал острые плечи. Откуда-то взялась дикая мысль, что чуть надавишь, и она переломится. Хотя понимал, что ее уже переломило. И все-таки, зная, что это уже ничего не изменит, зная, что больше не достучится, отдавая себе отчет в том, что слишком поздно, что не время и не место, он обреченно проговорил:

- Я тебя не бросал. Я тебя люблю.

Лика отвернулась и накрылась с головой одеялом. Через несколько секунд она почувствовала, как он встал с кровати. Услышала его шаги, щелчок выключателя. И то, как за ним закрылась дверь. Вокруг снова стало тихо и темно.

Лера заложила страницу закладкой, оканчивавшейся густой шелковой кистью, и в который раз принялась рассматривать обложку. Босоногая женщина посреди заснеженного поля. Ее рыжие волосы и подол короткого летнего платья трепал ветер. А она будто не замечала этого. Она следила за улетающим прочь воздушным шаром.

- Все-таки ерунда какая-то, а не картинка, - вздохнула Лера и перевела взгляд на имя писательницы.

Марина Вересова. Лера смело могла называться поклонницей. Несмотря на то, что в ее личной библиотеке это была лишь вторая книга. Но Лера пребывала в уверенности, что не последняя.

Поговаривали, что скоро выйдет третья. За новостями о Марине Николаевне она следила не менее пристально, чем девушка с обложки за зеленым пятном в небе.

Лера провела ладонью по книге. «Ве-ре-со-ва», - прочитали ее пальцы выпуклый золотой шрифт. И краем глаза заметила, что маршрутка тронулась с остановки, на которой Лера должна была выйти.

- Ой, подождите, пожалуйста! – крикнула она и принялась отчаянно пробираться к выходу.

- Заснула, что ли… - проворчал водила, но притормозил и открыл дверь.