Амелия Борн - Здравствуй, дочь!

И лишь один вопрос в голове - как мог жить без нее столько? Нет, не жить. Выживать. Даже сам при этом не зная, для чего просыпался каждый день.

- Мам, пап, вы уже спите? - раздался вдруг из-за двери голос Леры.

Уткнувшись лицом в открытый участок спины Ани, видневшейся в широком разрезе платья, размеренно вдохнул запах ее влажной кожи, и издал короткий смешок.

- Успели, что называется.

- Да уж… успели, - выдохнула она, поспешно выпрямляясь и отправляя на себе платье.

Сделав пару глубоких вдохов, я подошел к двери спальни и широко ее распахнул.

- Мы еще не спим, - сказал дочери, стоявшей у порога с неизменным пингвином в руках. - А вот юная леди уже давно должна видеть сказочные сны.

- Мне не спалось, - поморщилась Лера и, протопав к кровати, уверенно на нее взгромоздилась. - Мы с Пинки, - кивнула она на игрушку, - никак не могли определиться, какое имя выбрать для братишки или сестренки.

- И что надумали? - поинтересовался с улыбкой, присаживаясь рядом.

- Мы подумали, что у него или у нее должно быть имя как у меня.

- Валерия? - взметнул я вверх брови.

- Да нет же! Подходящее и девочке, и мальчику!

- И что же вы надумали?

- Мы смогли вспомнить только два. Женя и Саша.

- Отличные имена, - кивнул я.

- Мне больше нравится Женя. А Пинки - Саша.

Сделав вид, что размышляю, я наконец вынес свой вердикт:

- Мне тоже больше нравится Женя. Но что на это скажет наша мама?

Я поднял глаза на Аню и увидел, как она старательно хмурится, изображая притворную строгость, чтобы скрыть улыбку. В итоге она сказала:

- А мама думает, что всем пора спать!

Переведя взгляд на Леру, я расплылся в улыбке.

- У нас очень послушная дочь. Она уже уснула.

Крепко прижимая к себе Пинки, Лера мирно посапывала на середине кровати. И нам с Аней не оставалось ничего иного, как устроиться по бокам от нее. Слушая легкое дыхание дочери, я думал о том, что для счастья нужно чертовски мало. Просто сделать шаг навстречу тому, кого хочешь видеть рядом с собой.

К несчастью, в очередной раз оказалось, что в этой жизни ни черта не бывает так просто.

Когда несколько дней спустя мы приземлились в аэропорту и ждали такси, я повернул голову к стоявшей рядом Ане и поинтересовался:

- Куда поедем? К тебе или ко мне?

- Ко мне, - ответила она уверенно. - У нас ведь все вещи там.

- Папа, мы будем жить вместе? - тут же отреагировала Лера.

- Обязательно, - кивнул я. - Не хочу с вами разлучаться ни на один день.

- Как здорово! - просияло личико дочери и я вдруг подумал о том, что никогда не говорил ей, как люблю. И что она перевернула мою жизнь, вернув в нее смысл. Она и ее мама.

Внутри защемило, но я так и не сумел сказать ни слова. Мне так долго приходилось молчать о том, что чувствую, что теперь я словно бы разучился говорить людям самые важные слова.

Сев в такси, мы проделали путь до дома почти в полном молчании. Все это время я пытался выстроить в голове план будущей жизни. Наверно, нужно будет купить новый дом. Куда более просторный, чем нынешний, с удобным расположением и где-нибудь поближе к водоему. Я наконец-то обрел настоящую семью, без которой не видел собственной жизни.

И никак не думал, что прошлое способно вмешаться в нее так неожиданно. Хотя должен был это предусмотреть.

Звонок в дверь раздался, едва мы успели войти в квартиру. Словно кто-то специально, с маниакальной точностью, выслеживал момент, когда мы вернемся.

- Я открою, - сказал я и, распахнув дверь, оказался лицом к лицу со своим кошмаром.

Женщиной, которая меня ненавидела.

Моей бывшей тещей.

- Давно не виделись, Ромочка, - обнажила она в недоброй улыбке зубы. - Нехорошо забывать своих родственников.

Это была та женщина, которую я знала. И которая вдруг предстала передо мной в таком виде, что это лишь отвратило.

Как она оказалась здесь? В моем доме, в который могли быть вхожи лишь те, кого я была готова в него допустить? Хотя, кажется, я понимала, в чем именно дело.

Людмила Викторовна зашла в квартиру с таким видом, как будто именно она и была здесь хозяйкой. Окинула меня взглядом с ног до головы. Остановилась на лице и хмыкнула.

- Я знала, что ты будешь с этой… с Аней, - постановила она, развернувшись к Васнецову.

На лице Ромы сжались челюсти, а у меня - сжались кулаки. Если сейчас она планировала перевести стрелки на Леру, в ее и без того редкой шевелюре появятся новые проплешины.

- Какая прекрасная способность, Людмила Викторовна, - растянул губы в фальшивой улыбке Васнецов. - Даже я этого не знал.