Эбби Глайнс: Как память

— Я как раз задавался вопросом, по-прежнему ли ты живёшь здесь, — сказал он, затем переместился, чтобы присесть рядом со мной. Он сделал это сексуально и круто, как я и помнила с того лета. Он не был неуклюж или неловок, как большинство людей на песке.

— Ты искал меня? — спросила я. Моё сердце быстро забилось от счастья. Он на самом деле хотел найти меня.

— Конечно, искал. Ты моё любимое воспоминание об этом месте. Уж точно, чёрт возьми, не бар моего деда.

Он сквернословит. Элай никогда не сквернословил. Мои братья делали это, когда их не слышали родители, но они не сквернословили в общественных местах. Когда они были вне дома, работая на ферме, то сквернословили на чём свет стоит. То, как делает это Нейт, заставляет его казаться намного старше. Словно он более уверен в себе.

— Ты надолго приехал в город? — спросила я, желая выглядеть так же круто, как и Нейт со своим сквернословием. Хотя внутри я чувствовала кое-что другое. Словно я глупая маленькая девочка, которой хочется визжать от того, что он здесь. Что мой парень мечты вернулся в Си Бриз.

— На всё лето. Мои родители считают, что мне нужно передохнуть от Розмари Бич и моих друзей. Другими словами, меня наказали.

— Наказали? — удивлённо спросила я.

Он улыбнулся, затем подмигнул мне.

— История для другого раза. Не стоит пугать тебя. Чёрт, я только нашёл тебя.

Пугать меня? Едва ли. Я не собираюсь сбегать. На самом деле, я бы сидела на этом месте всё лето и отказывалась бы уходить, если бы это означало, что Нейт Финли будет рядом со мной.

Наши дни…

Выпускной бал. Я не была на своём. Так же, как и не ходила на все остальные события старшей школы. Я пропустила всё это. На своё первое настоящее свидание я пошла только в девятнадцать. Единственный опыт с парнями, который у меня был до этого свидания, — лето, когда мне было пятнадцать. Я провела его с мальчиком. Тем, которого никогда не забуду. Он был хорошим, как и всё остальное в моей жизни… до рака.

В октябре, после того как он вернулся в Розмари Бич, штат Флорида, у меня стала проявляться усталость и подниматься температура. Никто не мог объяснить это. К ноябрю ни то, ни другое не поддавалось контролю, и тогда мне диагностировали лейкемию. Мой мир изменился после той консультации с врачом и моей семьёй. И мальчик, которого, я думала, что люблю, остался в воспоминаниях. Когда мне было страшно, я вспоминала его, что в то время происходило очень часто.

Я не отвечала на его звонки или сообщения, и к Рождеству он перестал пытаться. Что бы я ему сказала? Если бы этот мальчик увидел меня без волос, со всеми побочными эффектами химиотерапии, это бы разрушило те особенные воспоминания о лете, которое мы провели вместе. Таким образом, я сохранила воспоминания, но взамен потеряла его. Вскоре всё свелось к тому, чтобы прожить ещё один день. К борьбе с темнотой рака, который обрушился на моё тело. В итоге я победила.

Да, я победила рак. Но, поскольку моя мама потеряла из-за рака отца, она продолжила опекать меня. Она не могла позволить мне жить нормальной жизнью, даже несмотря на то, что с момента моего выздоровления прошло почти четыре года. Папа попросил быть понимающей. Моя мама была в ужасе, когда мне диагностировали рак. В то время она очень много плакала и постоянно поддерживала меня. Я часто задавалась вопросом, может, я так сильно старалась побороть болезнь потому, что не хотела причинять маме боль. Я не могла смириться с мыслью, что она будет страдать, если потеряет своё дитя.

Сейчас мне двадцать два, я по-прежнему живу с родителями и в данный момент фотографирую Круза, старшего из трёх моих младших братьев. Щёлкая его и девушку, с которой он отправляется на выпускной. Жить, наблюдая за ним, это то, к чему я привыкла. Несмотря на то, что я готова это изменить. Я рада, что у моих братьев обычная жизнь, а у меня есть возможность, наблюдая за ними, испытать нормальность той жизни, которую я потеряла. Круз делает всё то, что не могла я, пока боролась с лейкемией.

Было приятно наблюдать за мамой и папой, особенно за мамой, за их возможностью быть родителями здоровых детей — мне нравится это видеть. Мальчики многого лишились в те годы, когда моя болезнь обрушилась на нашу семью. Им пришлось жить с Уиллоу и Маркусом Харди, близкими друзьями моих родителей. Мама и папа жили со мной в детской больнице Атланты.

Сейчас Корду шестнадцать. Наши родители пропустили его десятилетие, потому что в тот день у меня была химиотерапия. Клаю в тот же год исполнилось восемь, и они отсутствовали по той же причине. Мне повезло, что ребята не затаили обиду. Лейкемия украла не только мои подростковые годы, но также и множество их воспоминаний. Воспоминаний, частью которых должны были быть мои родители. Вместо этого мальчики делали мне открытки, посылали коробки, наполненные журналами, книгами и печеньем, которое они готовили вместе с Уиллоу.