Джессика Клер - Последняя надежда (ЛП)

– Если ты убьешь меня, то сам будешь торговать своей сумкой, – говорю я ему хриплым голосом.

Его хватка ослабляется.

– Он говорил что-нибудь о сумке? Хотел купить?

– Нет.

– Ты уверена?

Он думает, я получила какой-то тайный сигнал? Единственное, что он сделал, это подталкивал ко мне нож.

– Я рассказала тебе все.

Он снова сужает свои бледные глаза. Фуке наносит еще один звонкий удар по моему лицу. Он бьет меня, а я чувствую, как что-то трескает внутри и появляется вкус крови во рту.

– Если я буду плохо выглядеть, люди заметят, – предупреждаю я его.

Он прищуривает глаза, хватая меня за подбородок, сжимает мне щеки, как бурундуку, и говорит.

– Тогда тебе лучше привести себя в порядок, – и он отпускает меня, сползая с кровати.

Я сажусь на кровати и двигаюсь к спинке, игнорируя ноющее запястье и пульсирующее лицо.

– Что теперь?

Фуке поправляет пиджак.

– Теперь я должен пойти и извиниться перед турецким покупателем. Постараюсь убедить его, что все хорошо, – он оглядывается на меня, – ты увидишь меня снова, когда решение будет принято.

Я ползу в угол кровати.

– Можешь прислать мне еду, я голодна. И медикаменты для моего лица?

– Позже, – пренебрежительно говорит он, и уходит, закрыв за собой дверь.

Я снова остаюсь в комнате одна.

С облегчением выдыхаю и прикасаюсь к пульсирующей губе. Чем дольше я здесь, тем больше Фуке меня бьет. К тому времени, как встречусь с настоящими покупателями, буду похожа на кровавое мясо. Это напоминает мне, как стоит относиться к таким мужчинам. Мне нужно быть осторожнее.

Я встаю с кровати и начинаю обычную проверку на наличие жучков и подслушивающих устройств, проводя рукой под подоконником и абажурами. Думаю о том, как Раф подталкивал ко мне нож. Был ли это сигнал, который я пропустила?

Он на моей стороне? Или просто использует меня, как инструмент, который нужно использовать.

В любом случае, он может быть моей единственной надеждой.

Глава 4

Рафаэль

По пути в отель я захожу и покупаю немного мягкого хлеба, сыра и нарезку салями. Скорее всего, у нее в комнате нет ножа. Я оставлю это за дверью. Она может подумать, что это от Фуке или другого жителя гостиницы. Мне все равно. Просто хочу, чтобы она поела до того, как упадет в обморок от голода. Еще я добавляю коробку миндального печенья. Она разглядывала его в кафе на соседнем с нами столике.

Подойдя к отелю, вижу, как Фуке садится в свою черную «Ауди». Поэтому обхожу по аллее к входу для сотрудников, где некоторые здороваются со мной, и исчезаю на лестничной клетке.

Выжидаю в проходе несколько минут. Я не волнуюсь, что меня поймают. Фуке ушел. За пределами ее номера нет охраны, но я знаю, что за ней все время следят. Жду, стараясь взять себя в руки. Огромная глупая часть меня хочет пройти по коридору, выбить дверь и ворваться в ее номер. И она, конечно, захочет меня. Сорвет с меня одежду и упадет передо мной на колени. В порно женщины делают именно так. Они встают на колени, вытаскивают большой член и заглатывают его целиком, все время глядя на камеру, будто сосать член лучше, чем трахаться.

Ох, сколько неверного многие мужчины выучили из порно.

Никто никогда не смотрел на меня с членом во рту, и никто никогда не смотрел на меня с желанием. Со страхом, да. С гневом. С адской болью, но не с желанием.

Это глупая бессмысленная игра, в которую я играю сам с собой.

Черт возьми, мне не нужно, чтобы она сосала мой член. Я бы предпочел утопить свое лицо в ее киске, вдыхая мускус ее соков. Поэтому вместо того, чтобы позволить ей упасть предо мной на колени, я бы толкнул ее на кровать, сорвал бы с нее штаны и зарылся бы в нее языком, пока она молилась бы Богу или Будде или кому-то, приносящему благословение, в кого она верит.

И это буду я. Раф Мендоза. Я смеюсь, и этот горький звук отскакивает от стен в пустом коридоре так, что слышу эхо моей усмешки.

Резкий звук, как удар приносит в голову ясность. Я никогда не приносил женщинам нежность, только боль. Без сомнений то же самое будет и с Авой. У снега в Амазонии больше шансов выжить, чем то, что я когда-либо позволю себе прикоснуться к Аве. Моя мать говорила, что я был проклят еще в утробе. Я жил так, чтобы доказать, что она не права, но каждый год моей жизни лишь доказывал ее правоту.

Я причиняю боль тем, кого касаюсь. Убиваю тех, кого люблю.

Воздержание не так уж и плохо, когда альтернативой является причинение вреда невинной женщине.