Тереза Тур - Тенор (не) моей мечты

А эти…

Тьфу!

Артура уже увезли. Как хорошо, что Анна — это что ж получается, его бывшая жена? — отвлекла внимание своим появлением. И мэру, перехватившему микрофон, отдельная благодарность. В этой сумятице они с Левой успели провернуть сложнейшую операцию, главное в которой было вытащить упирающегося тенора со сцены. Тут подоспел бас с его могучим рывком. Не сказать — пинком.

Артур хрипел, держался на ногах только на волевых. Но! Уходить не собирался. Потому как надо работать! Петь. Дуб дубский!

Олеся и остальных бы отправила по домам. Но Лева выразительно глянул на нее — почему-то стало стыдно, взглядом показал на людей, причем на тех, что столпились не в вип-зоне, а запрудили Манежную. И пошел петь дальше. На сцене тем временем было непонятное и незапланированное действо — англичане притащили длинные до пят шубы. И закутали певцов. Под бешеные аплодисменты и вопли толпы.

— Ничего не понимаю, — проворчала Олеся. И как раз поймала за рукав пробегающего мимо с удивительно деловым видом представителя мэрии, что и организовывал все это незапланированное безобразие.

— Где обогрев сцены? — спросила она почти нежно.

Парень воззрился так, словно она потребовала тут же, сию же минуту засадить Марс яблонями. Олеся же, не отводя взгляда, терпеливо ждала ответа.

— Как вы себе это представляете? — все-таки снизошел до ответа молодой человек. И зачем-то поправил сложно завязанный галстук, который было видно из-под полурасстегнутого пальто.

— Какая разница, как я это себе представляю? Главное, чтобы вы представляли, как это сделать.

— Никак. Вы не смонтируете это. Люди же смотрят!

— Но поют тоже люди. И им холодно.

— Ничего, — махнул головой молодой человек. — Мэр доволен. Гости довольны.

Олесю просто затрясло.

— Простите, — раздался рядом приятный женский голос. — Видимо, все происходящее — это моя вина.

Представитель организаторов, воспользовавшись этим, вырвался — и сбежал.

— Вы распорядились доставить меньше тепловых пушек, чем я заказывала? — резко ответила Олеся и только потом развернулась, чтобы посмотреть, кто это просочился в волшебный мир закулисья праздника, где все было совсем не так, как выглядело со сцены.

Увидела сначала горностаевую шубу ценой в полсамолета и по ней опознала супругу английского лорда. Миледи как там ее… О! Говард. Вспомнила. Говорила леди почему-то по-русски. А сопровождал ее, придерживая под локоток, тот самый итальянский сноб, что выбесил Машку.

— Дело в том, что я захотела погулять по Москве, — продолжила леди совершенно без акцента. — Соскучилась. А тут праздник.

— Эм-м…

Вот к этому Олеся как-то готова не была.

— Но я как-то не сообразила, что все это будет обставлено, — продолжила леди и обвела выразительным взглядом показушное безобразие, — вот так.

Олеся облегченно рассмеялась. Оказывается, вот оно что. Вот с чего лордов и иже с ними к народу потянуло. Вместо того чтобы наслаждаться великосветским приемом, тихими разговорами об очень больших деньгах и изысканной музыкой — парни классику а капелла готовили, чтобы петь в «Метрополе». Моцарта и Рахманинова, кстати. А получилось как всегда. Замысловато, в один час, без подготовки. И через… в общем, не по уму.

— А что случилось с тенором? — продолжала беспокоиться леди, пока ее смуглый и взъерошенный спутник вслушивался в русскую речь, которую явно знал не слишком хорошо. Что его, похоже, раздражало еще больше, чем мороз: он усиленно кутался в бобровую шубу и хмурился.

Олеся только вздохнула:

— Артур заболел.

— Но вы же — жена Томбасова?

Олеся кивнула.

— И как так получилось, что вы — здесь, а не в тусняке?

— Но и вы, леди Говард, тоже здесь, — рассмеялась Олеся.

— Тут намного интереснее. И привычнее, — призналась дама. — Ненавижу пафосные тусняки.

Тут ее спутник не выдержал и обратился к ней. Олеся впервые остро пожалела, что не знает иностранных языков. Даже английского, на котором спокойно болтает Машка.

— Бонни переживает, что такие голоса, такая энергия, — привычно перевела леди Говард, — и все напрасно.

— Почему напрасно?

Конечно, все это Олеся, как руководитель «Крещендо», слышала не раз. И после регулярных возмущений мамы Левы, которая впрямую говорила, что парни закапывают свой талант в землю, ее мало что могло тронуть. Но мнение этого итальянского сноба отчего-то задело.

Тот понял вопрос. И просто пожал плечами, похоже, не желая объяснять какие-то сами собой разумеющиеся вещи.