Дана Делон - В ореоле тьмы [litres]

Огюст сдержанно кивает, надевает на нос очки в стильной круглой оправе и минуту разглядывает мою работу. Не произнося ни слова, не шевелясь. Замерев на месте. Лишь глаза бегают по полотну. Я впиваюсь взглядом в его лицо, стараюсь не пропустить ни единой эмоции. Я работала над этой картиной последние три месяца. По всей студии раскиданы наброски. На столах книги по истории искусства, в частности огромные тома, посвященные Айвазовскому. Я просмотрела все его работы. Я изучила его наброски, ранние пробы… каждую деталь его картин. Выучила наизусть почерк художника, который мне предстояло повторить.

Было ощущение, что я гонюсь за призраком. Пытаюсь уловить его настроение. Эмоции, жизнь. Как именно он держал грифель, под каким уклоном создавал набросок. Какой линией выводил горизонт – первое, что он писал на полотне. Он никогда не рисовал с натуры, никогда не смотрел на стихию в действии, воссоздавая ее на бумаге, – ведь она изменчива. Айвазовский писал воображаемое море, взятое из своей фантазии. Вкладывал в него бурю собственных эмоций. Мне надо было прочувствовать то же, что и он. Ощутить отголоски его эмоций в собственном сердце. Я не просто подделываю картины или рисую их по образцу художника. Я проникаю в разум и чувства человека, которого уже нет на земле.

– Отличная работа, Беренис. Ты, как всегда, бесподобна, – выносит свой вердикт Огюст.

– Я всего лишь твоя ученица, – подаю я голос.

Чувствую себя подавленной, истощенной, опустошенной. Так всегда. После завершения работы я словно тень. Тень художника, в которого перевоплотилась. Бездушная и бесформенная. Тень прошлого без будущего и настоящего.

– Тебе стоит отдохнуть… У меня будет к тебе новое задание.

Я отрешенно киваю. Единственное, о чем я мечтаю, – так это избавиться от Огюста. Обрести свободу. Вдохнуть полной грудью свежий воздух без примеси ацетона и красок. Убежать как можно дальше от этой студии. Опускаю голову, но старческие серые глаза внимательно меня разглядывают. Огюст будто читает мои мысли.

– Ты невероятно талантливая, ты же знаешь? – Он пытается разбудить во мне гордость за себя.

Но я не горжусь собой. Я испытываю отвращение. Огюст продолжает изучать меня. Он отлично чувствует людей – умелый манипулятор, опытный аферист.

– Отдам тебе тридцать процентов выручки, – улыбаясь, говорит он, – считай, мотивация, чтобы быстрее сесть за новую работу.

Он пытается меня купить… Мы оба знаем, что у меня достаточно денег, чтобы начать жизнь с чистого листа. Мы также оба знаем, что он никогда не позволит мне уйти. Огюст смотрит на меня с блеском в глазах. Гордый индюк посматривает на собственное творение. Его творение – я. Работа всей его жизни. И, что немаловажно, золотая жила. Он скорее пустит мне пулю в лоб, чем позволит уйти.

– Когда аукцион? – Я отворачиваюсь, стараюсь спрятаться от его всевидящего ока.

– Через месяц… И ты приглашена. Надень красивое платье и те жемчужные бусы, что я подарил тебе. Посмотришь на кучку идиотов, которые будут биться за твою картину! – Он кладет конверт с приглашением на стол около меня. Он знает, что я не могу ему отказать. Буду вынуждена пойти.

Огюст подходит ближе и нежно, по-отцовски целует меня в лоб. Тяжелые мужские руки опускаются мне на плечи. Я чувствую весь его гнет.

– Ты была послана мне свыше, – шепчет он…

Он слишком близко. Мне страшно. Мне чертовски страшно. И я не могу подавить нервную дрожь, которая прошивает все тело. Меня спасает телефонный звонок. Огюст бросает взгляд на экран, и его губы расплываются в самодовольной улыбке. Он отвечает.

– Я уже было подумал искать нового клиента… – Он выслушивает собеседника и, хмыкнув, говорит: – Проходи, охранник пропустит.

Он жестом подзывает Джоша и указывает пальцем на мою картину. Нет, не мою. Новое творение Айвазовского. Ей обязательно придумают легенду и название. В этом Огюст спец. Джош аккуратно поднимает холст и покидает комнату через черный ход. Видимо, гостю не обязательно видеть новое творение величайшего мариниста всех времен. Особенно в несостаренном варианте.

– Прошел? Все, жду тебя.

Огюст кладет трубку и одаривает меня теплой улыбкой. Только я знаю, что она насквозь фальшивая. Как и весь он.

– Можешь идти, Беренис. И начни собирать информацию о Ренуаре. Думаю, он будет нашим следующим творением.

Ренуар – один из моих самых любимых художников. И Огюсту это известно. В конце концов, именно он научил меня очень многому. Нанизал на мои скудные знания целый ворох всего.