Альма Либрем - Бывший муж моей мачехи

По крайней мере, мама не будет подозревать меня в обмане. И волноваться не будет.

— Да всё в порядке, — улыбнулась я. — Чувствую себя в последнее время, правда, наряженной куклой, ты же знаешь, терпеть не могу такие платья.

— А этот мужчина, — мама выдержала короткую паузу, — Олег, ты сказала. Как он к тебе относится?

— Я же сказала, ему просто надо быть поближе к нашему дому, — пожала плечами я. — Ничего больше.

— Стася, — нахмурилась Алевтина. — Ты у меня безумно красивая девочка. Не может мужчина спокойно реагировать, когда такая красотка ходит рядом с ним в подобных платьях! Когда-то я в наряде поскромнее привлекла на свою голову внимание твоего отца. И всё равно не жалею. Ведь я бы иначе тебя не родила.

Родила бы кого-то другого, от более порядочного человека, и не лежала бы сейчас в таком состоянии в больнице.

Но я этого маме не говорила. Знала, что она в первую очередь обидится, что я смею предполагать, будто какое-то там личное счастье она могла бы попросить взамен своей горячо любимой, единственной дочери. А ведь если б отец не заставлял маму попытаться родить ему ещё одного ребенка, вполне возможно, не довел бы её до такого морального и физического истощения. Каждый выкидыш для женщины — удар и по психическому, и по физическому здоровью.

Плевать на это папенька хотел.

— Не переживай, — я погладила маму по руке. — Возможно, я ему и нравлюсь, но он ничего лишнего себе не позволяет. А от взглядов ему не убудет.

Алевтина поджала губы.

— А лет-то ему сколько?

Я насторожилась. Этот вопрос был точно не тем, на который я хотела бы отвечать. Мама, конечно, никакие отношения не осуждала, но всё равно не особенно порадуется, если узнает, что этот мужчина в полтора раза меня старше.

— Ну какое это имеет значение? — попыталась уклониться от ответа я.

— Он сильно старше?

— Ему тридцать два.

— О, — мама улыбнулась, но как будто пыталась в этой улыбке попросить у меня прощения.

— Чуть больше двенадцати лет разницы? Ну это не катастрофа, — она вздохнула с облегчением. — А то я уж боялась. У твоего отца партнеры в основном одногодки.

— Ну я ж не сошла с ума ещё, чтобы иметь дело с мужчиной, которому под шестьдесят! — возмутилась я. — Чего уж ты…

— Я ни в чём таком тебя не подозреваю, — попыталась заверить меня мама. — Просто, понимаешь, от твоего отца можно чего угодно ожидать, вот я и переживаю. Я знаю, что ты у меня правильная, умная девочка, но всякое может быть. Люди часто обманывают самых добрых и хороших…

Она устало закрыла глаза и, хотя очень быстро вновь подняла на меня взгляд, скрыть, что ей стало немного хуже, не могла. Мама очень быстро теряла силы, и напряженного разговора было вполне достаточно, чтобы она теперь с трудом концентрировалась и буквально через силу пыталась сделать вид, что всё в порядке.

Я знала, чем потом заканчиваются такие жертвы.

— Мама, не надо, — строго промолвила я. — Не надо волноваться. Тебе вообще лучше отдохнуть, поспать. А мне, наверное, надо идти. И не спорь! Я же знаю, Анатолий Игоревич потом ругается, когда я надолго у тебя задерживаюсь. Говорит, ты потом сильно переживаешь.

— Я всё равно буду переживать. Ты же моя дочка, — мама потянулась ко мне, и я сама спешно наклонилась к ней, целуя в щеку и позволяя приобнять себя одной рукой — вторую, вечно истыканную иголками капельниц, мама не могла поднять.

— Я взрослая девочка. Со всем справлюсь. Но совсем скоро ты вылечишься и сможешь переживать обо мне столько, сколько тебе будет угодно. И это совсем-совсем не будет вредить твоему здоровью!

Улыбка мамы обозначала, что она уже не могла дождаться этого момента.

Я вышла из палаты, стараясь до последнего момента казаться радостной, и облегченно оперлась спиной о стену, закрыла глаза и едва удержалась, чтобы не сползти на пол. Я очень любила маму, меня не утомляло общение с нею, но утомлял страх, неотрывно преследующий меня, не позволяющий спокойно вздохнуть. Я всю жизнь боялась, что с мамой что-то случится. Что она пострадает из-за какой-то неосторожной глупости, которую я не успею предусмотреть.

Опять ночью будут сниться кошмары.

— Ты уже освободилась? — я вздрогнула, реагируя на голос Олега. — Стася, всё в порядке?

Он подошел ближе, и я, не удержавшись, крепко обняла его, надеясь только на то, что на несколько секунд смогу найти для себя опору.

Я прижалась всем своим телом к мужчине, крепко зажмурилась и просто наслаждалась теплом и уверенностью в завтрашнем дне, которую мог дать мне Олег. Да, конечно, все эти чувства были очень шаткими, ненадежными, но в кольце его рук я ощущала себя не настолько одинокой и потерянной. Пусть даже это всего лишь иллюзии, об этом мне не хотелось думать.