Ольга Горовая - Сердце в залоге

Константин отложил телефон на диван и прочистил горло, раздумывая над тем, как начать не самый простой разговор.

- Что сказал Дэн? Посыльный Фимы наконец приехал? Или еще какие-то сложности? – не отрываясь от изучения бумаг, поинтересовался Миха.

Не иначе почувствовал исходящую от него нервозность своим проклятым медвежьим чутьем.

- Нет, поезд еще в пути, они его на вокзале ждут, - Костя встал и подошел чуть ближе к столу друга.

Михаил кивнул и перевернул очередную страницу контракта.

- Тогда кого Дэн должен сопроводить? – так же отрешенно уточнил он.

- Мих, тут такое дело… - Костя честно попытался подобрать слова.

И его нехарактерная косноязычность, видимо, все же привлекла внимание Михаила.

- Что случилось? – друг наконец-то поднял глаза от своих треклятых документов.

И Костя решил не ходить «вокруг да около»:

- Марина вернулась. Дэн только что видел ее на вокзале, - «рубанул он с плеча».

Выражение лица Граденко не изменилось, но вот глаза… Костя сделал вывод, что сюрприз Марине удался на славу. Миха ничего не знал.

Ничего не говоря, Граденко медленно отложил документы. Поднялся и в той же тишине подошел к окну, лишив Константина возможности наблюдать за его эмоциями.

- Она одна? – всматриваясь в усиливающийся шторм на улице, наконец, уточнил Михаил.

Косте с какой-то стати вдруг подумалось, что погода очень в тему. Ну просто стопроцентное попадание.

- Судя по тому, что видел Дэн, ее встречал водитель отца.

Граденко кивнул, все еще не поворачиваясь к нему. В молчании прошло еще минуты две, когда Костя просто смотрел в спину друга, не имея ни малейшего представления о том, что у того происходит сейчас в голове.

- Давай мою машину, быстро. И набери Дэна. Я хочу знать о каждом ее шаге, - наконец, коротко распорядился Михаил. – Посыльным займешься сам.

И Костя занялся выполнением, почему-то ощущая облегчение, что имеет повод выйти из кабинета, воздух в котором за пару минут стал настолько же тяжелым и «грозовым», как и на улице.

Она знала, что вернуться будет тяжело. У Марины не имелось никаких сомнений на этот счет. Слишком опустошительной была ее жизнь в этом городе. Чересчур разрушителен побег. И за спиной осталась тонна нерешенных, оборванных нитей, связей, вопросов. Все это давило на голову и плечи, заставляло то и дело разминать шею, которую в буквальном смысле ломило от напряжения.

Раньше это бы только взбодрило ее, заставило бы испытать адреналиновый кайф, подарило бы ощущение того, что она способна на все. Сейчас же лишь утомляло, Марина изменилась за это время. Собственно, меняться она начала даже раньше, что и привело к ее побегу. В один, далеко не прекрасный вечер, ощущая себя бесконечно уставшей и не ощущая уже никакого эффекта от бесчисленных таблеток, которые глотала горстями, Марина вдруг поняла, что это все ее убивает. Все и вся: и ее собственная гордыня, жажда что-то кому-то доказать, бесконечная борьба со всеми вокруг, обида, неиссякаемые требования отца. А больше всего – Миша… Это все уничтожало саму ее суть.

И она ушла. Ушла так, как и жила здесь – разрушительно, сметая все на своем пути. Разрывая все связи. Марина понимала, что никто не поверил, будто бы она погибла или хоть пострадала, Боже упаси! Собственно, даже не пыталась убедить в этом тех, кого и любила, и ненавидела одновременно. Просто не могла больше так жить, что-то в ней надломилось. И она давала это понять окружавшим людям. Чтобы ее оставили в покое. Наверное, ранее в подобных случаях женщины бежали в монастырь, Марина же просто сбежала от того, что больше не могла выносить.

И, казалось, они это поняли. Во всяком случае, на какое-то время ее все оставили наедине с самой собой.

Почти год после этого она жила совсем иначе, чем всю жизнь до того. Иногда Марина сама себя не узнавала в том человеке, которым стала или же притворялась. Но неожиданно обрела какое-то подобие равновесия и покой, ей стало если и не легче, то хоть спокойнее.

И вот сейчас она вернулась. Не по своей воле, вроде бы. Спустя все эти месяцы с ней все же связался отец. Не через юристов и своих помощников, как это происходило все это время, а напрямую. Позвонил и вновь принялся пытаться давить на нее, вмешиваясь в жизнь Марины. И она приехала. Приехала, даже понимая, что ею снова пытаются манипулировать.

Потому сейчас и стояла в гостиной родительского дома, глядя сверху вниз на покалеченного, но от этого не менее надменного и требовательного отца. И слушала то, что не хотела слышать. В этот раз он решил забросить приманку с другой стороны, предложив то, что раньше обязательно заманило бы Марину. То, чего она так добивалась в прошлые годы, – он предлагал ей принять участие в управлении делами и постепенно перебрать это все в свои руки. Еще пять лет назад Марина душу бы за это заложила. Не сейчас, однако. Теперь ее вовсе не интересовал отцовский бизнес, как и возможность доказать кому бы то ни было, что и она может быть властителем судеб этого города.