Дарья Волкова - Времена года

– Вас жена зовет, – Майя кивком головы указала ему за плечо. Но собеседник лишь широко улыбнулся. Он явно был настроен на продолжение диалога.

– Я пришел один. А вы?

Раздавшийся за спиной голос Майя встретила вздохом облегчения.

– А она пришла со мной.

В накинутое на плечи пальто Майя куталась, словно это был плащ-невидимка.

– Вот это сюрприз! – мужчина был и в самом деле удивлен. Поднял руки вверх, что означало, видимо, жест капитуляции: – И давно?

– Давно, Леонид. Нам пора идти.

Он привычным жестом взял Майю за руку. А она сжала его пальцы и раздумывала, сильно ли обидела знакомого Ильи. Впрочем, судя по июльскому лицу, ему на мнение этого Леонида – плевать.

По дороге к машине Майя спросила, понравился ли спектакль. Чувствовалось в Илье некоторое сдерживаемое напряжение, и это было связано с тем его знакомым. На Майю Июль не сердился – она это просто знала. И, открывая дверь машины, Илья ответил на вопрос:

– Для частного театра неплохо.

В машине Майя позволила себе то, о чем мечтала последний час – стянула шпильки. За стоном облегчения и звуком заработавшего мотора едва расслышала его слова.

– А тебе как спектакль?

Решила ответить честно. В конце концов, Илья только отделывал театр, а не ставил сам спектакль. Не нравились Майе эти авангардные постановки классики. Почему бы не делать современные трактовки современных же авторов? А Шекспира оставьте вечности.

– Хорошо, что Грибоедов не дожил до этой постановки, – Майя прикрыла глаза и со вздохом вытянула ноги. Натуральный испанский сапожок, пусть и made in Italy (2).

Глаза тут же пришлось открыть, потому что ей на колени что-то легло. Пара шерстяных носков с помпонами! На левом была вертикальная надпись – «девушка», на правом – «Бонда». Майя негромко пискнула от восторга и тут же принялась натягивать то, чего не хватало для полного и окончательного счастья.

– Наш размерчик! У самого Бонда тоже есть вязаные носки?

– У Бонда есть девушка, – машина тронулась с места, управляемая уверенной рукой.

– В носках! – она подняла палец вверх. -Носки – это главное в девушке Бонда. Спасибо, ноль-ноль-семь.

Щека, которой она коснулась губами, так же привычно гладка и горько-ароматна. А Майя по дороге мурлыкала: «I’m just a simple Bond’s girl, I’ve two socks on my legs» (3) на известный мотив. И сегодня ее пение не вызывало ровно никаких нареканий. Только легкую улыбку.

Дома ноль-ноль-семь изумил ее. Оказывается, он умеет делать коктейли. То есть, когда подначивала Илью «взболтать, но не перемешивать» (4), она и подумать не могла… А теперь ее пиджак устроен на спинке стула, сама Майя сидит на столе, болтает ногами и любуется тем, как красиво стукаются друг о дружку помпоны. А потом переключает внимание на то, что еще красивее помпонов.

Мужчина в черных брюках и белой рубашке с закатанными до локтя рукавами, уверенно смешивающий тот самый знаменитый коктейль. Такой красивый мужчина, что дух захватывает. Как в черно-белом кино сороковых годов. И вот киногерой протягивает ей бокал.

– Тост? – вопрос сорвался с губ сам собой.

У него почему-то очень серьезный взгляд. Словно бы он не на кухне, а на… даже так и не поймешь, где. И этим серьезным взглядом он сначала посмотрел на помпоны, а потом ей в глаза.

– За начало.

Ок. За начало – так за начало. Майя отхлебнула смело, а потом пришлось дышать носом. Она не знала, что водки в ее бокале ровно вполовину меньше, чем в его, но и это оказалось слишком крепко.

Пришлось срочно выуживать оливку из своего коктейля. А потом – и из его. Снова качнулись помпоны.

– Спасибо за чудесный вечер. За Грибоедова обидно, но остальное было… прекрасно.

Илья стоял рядом и молча смотрел на Майю.

Самое красивое – когда у него улыбаются глаза.

***

Вишенкин продал свой пакет акций, который был поровну разделен между всеми членами правления. Деловая репутация этого человека была теперь сильно подмочена. Он рискнул, но проиграл. Найти в таких условиях новых добросовестных и надежных партеров будет очень сложно. Практически невозможно, если говорить о чистых сделках. Впрочем, дальнейшая судьба Вишенкина Илью не интересовала.

***

– Я думаю, – Юля стоит у окна и мечтательно смотрит за стекло, – что когда Брамс писал эту музыку, шел дождь. Как сейчас.

– Ну, конечно, ты же лично присутствовала при этом! – не сдерживается Аня.

– Перестань! – тут же рявкает Севка.

А Майе хочется заткнуть уши. Первая же репетиция – и случилось то, чего она боялась. Конфликт не только не исчез, а начал набирать обороты. И что делать – Майя не представляет. Им надо отыграть минимум три концерта. И, возможно, еще будет предновогодний. А Аню с Севой мир никак не берет. Кто бы мог подумать, что личная жизнь ее друга детства станет камнем преткновения? Да кто бы мог предположить, что эти самые камни придется как-то разбивать самой Майе? Кажется, она видела в июльской библиотеке умного вида книжку на тему конфликтов. Надо будет посмотреть.