Тиффани Райз - Похититель бурбона

На этом кладбище были похоронены знаменитые люди. Такие как Дэниел Бун, судья Джон Мильтон Эллиот, убитый другим судьей за смертный приговор, вынесенный в деле против сестры мужчины. Убийство стало общенациональной новостью, и «Нью Йорк Таймс» прокомментировал, что «такое преступление вряд ли могло произойти в другом регионе, называющем себя цивилизованном… кроме Кентукки».

Кентуки был пограничным штатом. Границей между Севером и Югом, границей между старым и новым миром, между цивилизацией и местом, где имена Хатфилд и МакКой что-то значили.

В нескольких футах от главной дороги лежало несколько поросших мхом могильных плит. Пэрис осторожно ступила на газон и прошла мимо надгробия Эрика Мэддокса, который умер во Вьетнаме, Нэша Мэддокса, который застрелился, Джорджа Мэддокса, который умер от рук дочери. Она шла вдоль линии, с каждым шагом погружаясь в прошлое.

1978.

1968.

1965.

1927.

1912.

Перед рубежом веков Пэрис остановилась. Вот она.

Плита была из темного гранита, два дюйма толщиной и два фута высотой. Вершина была арочной, и под аркой были выгравированы крылья ангела.

Десятилетия дождей, ветров и пренебрежения износили камень, так что слов было не разобрать. Но Пэрис смогла прочитать большую их часть.

Здесь покоится тело Джейкоба Джуда Мэддокса и его любимой жены, Генриетты Мэри Мэддокс. В раю они воссоединяться с их ребенком…

После этого Пэрис ничего не разобрала.

Первой умерла Генриетта, но Джейкоб Мэддокс вскоре последовал за ней. Ее родоначальник. Ее предок. Насильник ее прапрабабушки.

Она пыталась что-то почувствовать к нему. Ненависть? Горечь? Злость? Благодарность за то, что он был достаточно ужасным, чтобы сделать свое дело, приведшее к ее существованию, но и основал компанию, которая в конечном итоге сделала Пэрис очень состоятельной женщиной?

У нее были все деньги Джейкоба и Генриетты. Деньги Мэддоксов, которые она унаследовала от Леви, который унаследовал от Тамары, которые она унаследовала от отца, Джорджа, который унаследовал от своего отца и его отца. Они были ее, все ее. Джейкоб мертв, а она жива. Жива и богата. Девушка, которую изнасиловали, родила девочку, которая родила девочку, которая привела в этот мир Пэрис Шелби, которая стояла на могиле Джейкоба в туфлях от Маноло Бланик за пять тысяч долларов и держала в руках сумку за шестьдесят тысяч, и на ней не было ничего кроме костюма, который она надела чтобы соблазнить Купера МакКуина. Он сработал, потому что в сумке с завышенной стоимостью была бутылка на миллион долларов.

На самом деле, в ее сумке были две бутылки. «Красная Нить» и другая бутылка бурбона, значащая для Пэрис гораздо больше денег.

Пэрис достала первую бутылку, «Красную Нить», и открутила древнюю ржавую крышку. Она понюхала ее. Аромат давно исчез. Теперь это была просто грязная вода. Пэрис ни капли не выпила.

Она перевернула бутылку и вылила содержимое на могилу Джейкоба и Генриетты Мэддокс, которые, как верила Пэрис, горели в этот самый момент в аду.

- Немного горючего для вашей жизни, - сказала она и, когда бутылка была пуста, бросила ее на землю. Одним удачным ударом ноги она раскрошила бутылку о надгробную плиту. Затем девушка достала вторую бутылку из сумки и поставила ее на могилу, вкручивая ее в землю как нож в грудь.

На этикетке были написано «Односолодовый бурбон Веритас», первый продукт винокурни Пэрис. «Веритас» была ее брендом, дорогой алкоголь, который она, не жалея сил, совершенствовала. Другой бренд в настоящий момент созревал на винокурне Пэрис, которая когда-то была винокурней «Красной Нити», и назывался «Сыворотка Правды», в честь старика Боуэна Берри. Боуэн до сих пор работал в кооперативе на острове Невесты и обучал своего племянника, как делать бочки для бурбона, которые он перестал делать тридцать пять лет назад.

- Бароны мертвы, - произнесла она. - Да здравствуют баронессы.

Если и когда она однажды расскажет историю Куперу МакКуину, она расскажет, как смеялась, стоя на их могилах. Лучше выдумка чем правда, она не смеялась. Она плакала. Только немного и только из-за Тамары и Леви, и Веритас, и за себя. Она плакала за себя, потому что слишком долго носила это бремя и было больно его отпускать, больнее чем носить.

Пэрис ушла и по пути завязала на пальце красную ленту с горлышка бутылки «Красной Нити».

Все сделано. Все закончено.

Люби то, что они разрушили.

Разрушай, что они любили.

И на этом месть Тамары была завершена.