Дж.Э.Хасс - Верь мне

— Потому что то, что вы только что рассказали, всего лишь вишенка на торте. А единственное, что на самом деле имеет значение, это то, что находится внутри. А у вас нет понятия, что внутри, агент. Вы понятия не имеете, каково это на вкус.

— Может быть, — бросаю я, используя ее метафору о торте, как оправдание, чтобы представить себе, как поедаю ее словно торт. — Но я близок. И я испробую на вкус эти подробности прежде, чем вы поймете.

Она поднимает апельсиновый сок, делает глоток, а затем роется в сумочке, пока не находит наушники. Вставляет их в телефон и отгораживается от меня.

Мадрид бросает мне знающую улыбку, глядя поверх какого-то низкопробного журнала, который читает, и я задаюсь вопросом, знает ли она о том, что происходит, больше, чем знаю я. Как пить дать, я ей не нравлюсь. Но, кажется, она хотела бы подружиться с Сашей. С какой целью? Ее прислали сюда, чтобы разговорить мисс Астон? Возможно, разрушить мои планы? Или она просто пытается играть роль хорошего копа, пока я играю плохого?

Я не уверен насчет Мадрид. Я знаю ее только десять дней. Именно столько времени прошло с тех пор, как мне дали это задание. Она приехала из Вашингтона, как и я. И у нее хорошие связи. Должна работать над всем, что включает в себя Организацию. Но за ее блестящей карьерой — которую, очевидно, почистили для меня — я не знаю ничего о ней.

Это меня нервирует.

И затем эта маленькая проблемка с тем, куда направлялась Саша сегодня. К Нику? Или не к Нику? Он уже здесь? Граница настолько свободная в наши дни, что он мог пройти через нее пешком. Или он выжидает своего времени, потому что наш инсайдер был раскрыт?

Здесь много неизвестных. А также множество возможностей. И короткого путешествия в местный аэропорт возле колледжа недостаточно, чтобы вытащить еще что-то из мисс Астон. Когда мы приземляемся в Канзасе, она следует за мной к машине. Саша не заботит себя тем, чтобы назвать мне свой адрес, который я уже знаю. Она живет не в кампусе, но очень близко к музею Истории естествоведения. Всего лишь в нескольких кварталах. И когда мы останавливаемся перед ее трехэтажным домом в историческом стиле, построенном по высшему разряду между Огайо Стрит и Четырнадцатой, Мадрид открывает багажник и покидает машину, давая нам тридцать секунд с глазу на глаз.

Саша уже положила пальцы на ручку двери, готовая сбежать от меня. Но я кладу руку на ее плечо, как и тогда в аэропорту.

— Послушай, я понимаю. У тебя есть секреты. И я не заинтересован в большинстве из них. Ты можешь оставить их себе. Но у меня есть вещи, которые тебе нужно знать. И я предупреждаю тебя сейчас, что ты будешь под двадцатичетырехчасовым наблюдением, пока не согласишься работать с нами.

— Пока? — спрашивает она, выделяя слово. — Ты очень высокомерен, агент Джекс. Я — аспирант. Я работаю по пятнадцать часов в день над исследованием, которое своей скукой до смерти доведет девяносто процентов населения на целой планете. Так что тебе придется вынести больше неудобств, чем мне, если твоя угроза по поводу круглосуточного наблюдения правда. — И после этого она забрасывает ремень сумочки на плечо и покидает машину.

Я тоже выбираюсь, но Саша уже тащит свой багаж к дому прежде, чем я могу придумать, что еще сказать.

Глава 4

Саша

Мой дом в паре кварталов от кампуса и в менее пяти минутах ходьбы от музея Истории естествоведения, где на верхнем этаже у меня есть кабинет, достаточно большой, чтобы вместить в себя семью из шести человек. Я получаю скромную стипендию по программе, но у меня были свои собственные деньги с тех пор, как мне исполнилось тринадцать.

Мы накопили. Их хватит, чтобы… ну, черт. Больше, чем на всю мою жизнь, это точно.

Так что, когда я объявила, что собираюсь принять предложение здесь, в Канзасе, вся моя семья приехала сюда, чтобы найти мне походящий дом. Я пошла в аспирантуру в школу горнорудного дела в Голдене, штат Колорадо.

Это потрясающая школа, если ты — ботан, коим я и являюсь. Плюс я хотела остаться поближе к дому.

На всякий случай.

Я вставляю ключ в закрытый бокс, размещенный на уровне глаз справа от входной двери, и поднимаю крышку, которая скрывает панель для ввода защитного кода, чтобы я могла набрать этот самый код. Кто-то кричит: «Саша!» с расстояния в пару домов, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть мистера Бандженги.

— Ты дома!

— Я дома, — кричу я ответ, киваю ему, так как мои руки прямо сейчас заняты.

Все гиперопекающие мужчины в моей жизни подумали, что этот дом — идеален. На этой улице больше старожил, чем на любой другой улице поблизости школы. Они все не юного возраста и не боятся пригрозить кулаком кому бы там ни было.