Дж.Э.Хасс - Верь мне

— Попалась.

Повтор.

— Попалась.

Он держит сотовый телефон у монитора компьютера, когда произносит «попалась». Но тревожит меня едва слышимый звук затвора камеры перед тем, как он это говорит.

Попалась .

Мой желудок начинает вращаться, когда все становится ясно. Он фотографирует... не монитор компьютера, а меня. Мое лицо отображается на мониторе его компьютера.

Я захлопываю ноутбук.

Какого, мать его, хера?

Громко сглатываю и стараюсь держать себя в руках, а затем открываю ноутбук, чтобы увидеть дату отправления емейла. Вчера в полдень. До того, как я даже вернулась из школы. Он взломал мою веб-камеру дома, а затем выжидал, когда увидит меня на экране. Когда в последний раз я использовала свой компьютер? Два дня назад.

В сумке начинает звонить мой телефон.

— Аааа! — кричу я, прижимаясь рукой к сердцу. — Господи Боже, Саша. Успокойся, твою ж мать!

Встаю и медленно иду к кухонному столу, но телефон теперь молчит. Вместо этого я получаю сообщение на голосовую почту.

Вот оно. Он вернулся. Вышел на контакт, и он собирается…

Звучит однократный сигнал. На этот раз текстовое сообщение. Достаю телефон из сумки и читаю слова, мигающие на экране:

Выйди на улицу.

Глава 29

Саша

В глазок ничего не видно, поэтому я стою несколько секунд, чувствуя внутренний конфликт. Что, если это не Ник? А если Ник ? Готова ли я снова увидеть его? Чего он хочет?

Слышу голос Мерка в голове: « Просто открой дверь, маленькая проказница. Ты тренированный убийца. Они боятся тебя больше, чем ты их».

Скорее всего, в этом случае это правда. Я не боюсь Ника. Он никогда не причинит мне вреда. Поэтому я ввожу код безопасности и распахиваю дверь.

— Много же тебе понадобилось времени.

На второй ступеньке крыльца сидит человек в капюшоне. Руки вытянуты сзади него ладонями вниз, а ноги протянуты вперед. Ему плевать на все в этом мире — вот что говорит эта поза.

Я глубоко вздыхаю и произношу:

— Я зла на тебя.

— Знаю.

— Почему ты здесь?

Он слегка поворачивает голову, и я улавливаю его лицо под капюшоном в свете огней, падающих из городского парка через Маунтэйн-авеню. Мы находимся в конце аллеи, поэтому машин нет, и зимой в парке пусто, так что сейчас здесь только мы.

— Был неподалеку.

Я улыбаюсь, вспоминая наш первый разговор в антикварном торговом центре в Шайенне, когда мы были еще детьми. Я спросила его, что он делает там в одежде серфингиста.

— Это хороший район, — отвечаю я, меняя ответ из прошлого, когда я сказала, что он может лучше.

— Ты этого заслуживаешь, Саш. Действительно заслуживаешь. — Он хлопает рукой по крыльцу и говорит: — Посиди рядом со мной. Давай наверстаем.

Я возвращаюсь внутрь и хватаю пальто с крючка возле двери, затем набрасываю его на плечи, прежде чем медленно пройти к ступенькам. Мое сердце бьется так быстро, что я кладу на него одну руку и чувствую стук. Глубоко вздыхаю, когда подхожу к ступенькам, а потом сажусь.

— Я скучала по тебе.

Он поворачивается ко мне, полностью попадая под освещение. И ни одна из фотографий в том конспиративном доме не смогла бы подготовить меня к тому, что я вижу.

Шрам на его щеке, который выглядел маленьким и поверхностным, на самом деле… другой. Он толстый и говорит о проведенной им жизни. Татуировки на шее настолько реалистичны, что мне приходится посмотреть повторно, дабы убедиться, что цепи не настоящие.

— Ник.

Он смотрит мне в глаза — его карие встречаются с моими синими — потом качает головой.

— Нет. Ника давно уже нет. Теперь меня зовут Сантино. — Он говорит с акцентом, и это убивает меня почти так же, как его шрам. — Как у тебя дела? — Он дарит мне улыбку, но я могу сказать, что она вынужденная.

— В порядке. — Мгновение ищу его глаза, но затем он поворачивает голову и снова прячется под тенью толстовки.

— Я тоже хочу знать, как ты, но боюсь спросить.

— Ты не захочешь знать. — Это не сарказм. Это правда. Он не хочет говорить о своей жизни, потому что не может сказать о ней ничего хорошего. Я кладу руку ему на плечо, он тянется вверх и сжимает ее.

— Я любил тебя. Мне просто нужно было сказать тебе это. Я готовил эту речь десять лет, и я так много планировал. Но, — вздыхает он, — единственное, что имеет значение, это то, что я любил тебя.

Чувствую слезы, но я так долго запирала их, что по привычке с силой сжимаю глаза.

— Ты знаешь, я бы поехала с тобой.

— Знаю. Вот почему я был подлым с тобой в ту ночь. Я знал, что ты сделаешь все, чтобы остаться со мной, и это было неправильно, Саша. Я не сожалею о том, чем та ночь обернулась для нас. — Он замолкает, чтобы проглотить свою грусть, а затем снова поворачивает голову и смотрит прямо на меня. — Мне не жаль. Пойди ты со мной, выросла бы в аду.