Дж.Э.Хасс - Верь мне

Я качаю головой.

— Нет, это уловка. Ты меня обманываешь.

Он делает последние несколько шагов и размещает зонтик над моей головой. Холодные иголки, которыми кажутся дождевые капли, прекращают колоть мою обнаженную кожу, и я понимаю, насколько низкая на улице температура.

— Ты вся промокла. Давай пойдем внутрь, и я покажу тебе, почему ты здесь. Это мой конспиративный дом, санкционированный ФБР. Он секретный лишь для посторонних. Клянусь, — говорит он, изображая крест на сердце свободной рукой. — Они знают, что ты здесь со мной. Я позвонил прошлой ночью. Я покажу тебе все внутри.

— Ты меня завербовал?

— Саша, — говорит он, выдувая воздух, как будто начинает беситься. — Я уже объяснял тебе несколько месяцев назад. Мы не хотим тебя арестовывать, нам нужна лишь твоя помощь. Они не собираются забирать тебя. Здесь никто не причинит тебе вреда. Вот почему мы называем это конспиративным домом . Здесь я держу все свои данные по разведке, касательно Ника. И если ты войдешь внутрь, тебе понадобится лишь один щелчок переключателем света, чтобы доказать, что все, что я только что сказал, правда.

Я стою, обдумывая сказанное.

— Пойдем, — настаивает он, беря меня за руку и утягивая назад к дому. — Здесь мокро и холодно. Вернемся внутрь, и я все объясню.

Я позволяю ему увести меня к дому. Какой у меня выбор? Я полуобнаженная посередине неизвестности.

Когда мы добираемся до двери, я медлю мгновение, но он больше не спрашивает. Просто втаскивает меня в дом и закрывает за собой дверь.

— Только... — Он колеблется, заставляя меня взглянуть ему в лицо. Здесь плохая видимость, поскольку света нет, но я могу сказать, что его нежелание связано с тем, что сейчас произойдет.

— Просто скажи мне, Джекс.

Затем его пальцы находят выключатель на стене, после чего комнату охватывает свет.

И везде, куда бы я не посмотрела, я вижу только Ника.

Глава 23

Саша

— Что это, черт возьми, такое?

До чего же глупый вопрос. Я знаю, что это. Полноценное расследование дела Ника Тейта. Стена передо мной обклеена его фотографиями. Вереница их начинается с одного ее конца, ближайшего угла, и тянется через всю стену комнаты. В дальнем конце висит еще несколько фотографий и заметок.

На фотографиях на стене видно, как он стареет. Они начинаются с Ника в подростковом возрасте, даже до того, как я встретила его. Затем Ник в том же возрасте, каким я его помню, когда мы работали вместе — золотоволосый, кареглазый серфер. И затем, менее чем за четверть всех фотографий, он начинает изменяться внешне. Голова побрита почти налысо. Появляется шрам на щеке. Одна татуировка. Испанские надписи, изогнутые через его грудь со словами Mara Perro , выполненные старой английской каллиграфией.

Затем волосы немного отрастают. Появляется больше татуировок. Черепа и скрещенные кости. Рычащие собаки, с чьих пастей капает слюна. Цепи на его шее и руках. На запястьях вытатуированы толстые наручники, словно он закован в тюрьме.

Мои глаза двигаются дальше, разглядывая следующий набор фотографий. Теперь его волосы длинные, спускаются за плечи, и это тот же ярко-золотистый оттенок, что я помню, когда мы были детьми. Татуировки обретают более религиозную тематику. На спине появляется рисунок человека с головой, озаренной, словно икона. Слово Сантино занимает пространство между его плечами, написанное красивым шрифтом. У ног этого человека цветы и дети.

Две стороны его тела несут в себе абсолютную противоположность.

Подхожу к этому фото и прикасаюсь к его спине, прослеживаю линии по его позвоночнику.

— Это он.

Я и сама догадалась.

Мои глаза покидают изображение и переходят к следующему набору фото. Я впитываю все это, поскольку он стареет у меня на глазах. У него то больше, то меньше волос. Больше шрамов. Больше татуировок. И когда я дохожу до конца, он полностью усыпан татуировками. Каждый вопрос, который у меня был к нему, выложен на этой стене. Ответы за десять лет.

— Когда я сказал, что у меня есть больше информации, я это имел в виду, — Джекс хмурится. — Ты сказала, что хочешь знать, верно?

Киваю.

— Хорошо, тогда позволь мне провести тебя через это.

Обнимаю себя, когда мое тело начинает дрожать.

— Я встретил Ника Тейта, когда мне было пятнадцать. Как и ему. Думаю, из того, что ты рассказала мне ранее, это был тот же год, когда ты встретила его?

— Скорее всего.

Джекс прочищает горло.

— Я знал его как подростка из Бруклинского района, в котором я жил приемным ребенком. Мой приемный брат и я вместе вышли из колонии для малолетних преступников, избежали социальных служб, и оба закончили тем, что нас усыновил Макс. Мы дружили с Ником пару месяцев. Он появился из ниоткуда. Но я был молод и не представлял, что скрывается за пределами моего маленького мира. Я понятия не имел, что могущественные люди могут использовать детей для самой грязной работы, которую только можно себе представить.