Мишель Лейтон - Вся эта красивая ложь

Я не смогла сдержать хихиканье. Бедный Стивен. Он отличный парень, но он принимает жизнь слишком серьезно, и чаще всего бывает занудой. Он как папа. Так же Скотт. Ну, совсем немного. Я думаю, он взял понемногу от обоих родителей, в то время как Зиг и я, своим веселым нравом больше пошли в маму. Но ради справедливости, Стивен был чуть постарше, когда мама заболела, так что он пострадал намного сильнее. Не то, чтобы мы все не были опустошены, но он и папа, казалось, получили худшее. Ее болезнь и в последствие смерть, кажется, выкачала из них жизнь, по крайней мере, ту часть, которая заставляет людей наслаждаться жизнью.

— У него была тяжелая жизнь, Зиг. Дай ему слабину.

— У тебя тоже.

— У всех нас.

— Тем не менее, никто кроме Стивена не использует это как предлог, чтобы быть мудаком.

— Это то, что у него отлично получается, Зиг.

— Ну, в любом случае, будь я проклят, если позволю на долгое время подвергнуть себя этому дерьму. Достаточно того, что мне пришлось взрослеть с ним.

— Да, но признай, он отличная мишень для шуток?

Зиг посмотрел на меня с высоты своего внушительного роста в шесть и шесть футов, 3и ухмыльнулся.

— Да, черт возьми! Ты помнишь то время, когда мы клали слабительное в брауни 4на его день рождения?

Воспоминания об этом вызвали у меня новый приступ смеха.

— Он не мог выйти из дома в течение двух дней. Я думала он никогда не выйдет из ванной.

— Хорошие были времена, — произнес Зиг, осторожно потягивая кофе, устремляя задумчивый взгляд в окно, — хорошие времена.

И это действительно так. Даже среди плохих моментов, всегда находилось время для чего-то хорошего. И я только что поняла, что мы снова должны отыскать их.

*****

Оставив темноту ночи позади, я зашла в тату-салон. Первое, что привлекло мое внимание, когда я открыла дверь в «Черное пятно» — музыка. Старая песня, которую я слышала раньше «Все, как прежде» группы Stone Temple Pilots. Было в ней что-то сокровенное и… сексуальное. Не знаю, думала ли я о ней так когда-нибудь, но сейчас подумала. Сегодня вечером, я почувствовала, будто она звучит где-то глубоко внутри меня.

Так же, как и прошлой ночью, стойка ресепшена оказалась пуста. И так же, как прошлой ночью, я подошла, чтобы позвонить в звонок. Одетый в аккуратную черную футболку, плотные черные джинсы и тусклые черные сапоги, Хейми появился в дверях тату-комнаты. Он выглядел опасно. И восхитительно.

От его улыбки, мое сердце пропустило пару ударов, прежде чем забиться в нормальном ритме.

— Добро пожаловать обратно, — сказал с улыбкой Хейми, украдкой кидая взгляд за мое плечо. — Вы одна?

— Да, — ответила я.

— Вы как раз вовремя. Я уже начал скучать.

— Тихая ночь?

— Немного непривычно, — объяснил он, взмахом головы приглашая следовать за ним.

Задняя комната освещалась только светом лампы, находящейся за стулом Хейми, что делало обстановку более интимной. А тот факт, что мы были одни, только подчеркивал это.

— Вы один? — спросила я, повернувшись к нему спиной.

— Да, все остальные уже ушли.

— Я могла бы прийти раньше. Вы не должны задерживаться из-за меня. — Я предполагала, что он назначил мне встречу на более удобное для него время.

Обернувшись, он посмотрел на меня, поглаживая кушетку, на которую мне нужно лечь.

— Я предпочитаю работать в конце смены. Мир, кажется, спокойнее в ночное время. Это, вероятно, не имеет смысла для вас, но так я чувствую, что моя работа лучше. Типа потеряться в ней. Особенно, когда я делаю рисунки от руки, как для вас.

— На самом деле, я это прекрасно понимаю, — призналась я, запрыгивая на стол, — это большое искусство, так что я понимаю, к чему вы клоните.

Он улыбнулся и на секунду наши души соединились, выходя за рамки сказанных слов. Осмелюсь предположить, что только настоящий художник поймет, что он имел в виду. И я определенно понимала его. Для меня создание рисунков является своего рода терапией. Бегством. И это заставило меня задуматься есть ли у него шрамы, от которых он хочет сбежать и раны, которые ему нужно исцелить.

— Я снова начну с живота. Сначала я сделаю несколько бабочек, а потом вам нужно будет перевернуться на бок, чтобы сделать остальное. Предупреждаю, там, где ребра будет намного больнее, поэтому татуировки на ребрах будут вызывать не самые приятные ощущения.

Я кивнула.

— Все хорошо. Я понимаю.

— Уверены, что это стоит того?

Я снова кивнула. Бабочки значат гораздо больше по сравнению с тем, что я говорила, кому бы то ни было, поэтому я могу честно сказать, что боль стоит того.