Сьюзен Филлипс - Первая звезда на моем небосклоне

Однако Дюк умер, и Пайпер стала владелицей бизнеса, к которому отец не хотел ее подпускать, бизнеса, за который она заплатила слишком дорого, выкупив у своей мачехи, лишь только затем, чтобы обнаружить, что список клиентов Дюка прискорбно устарел, а ведение счетов мачехой если и не было откровенным мошенничеством, то очень к нему близко. Пайпер по сути купила чуть больше, чем имя, но имя это было ей дорого, и она не сдалась бы без борьбы за него не на жизнь, а на смерть.

К тому времени, когда ее сморил сон, Пайпер приняла решение. Она будет держаться придурочной Эсмеральды Крокер и надеяться на лучшее.

Наутро она приняла душ, впихнулась в джинсы и футболку, продрала пальцами влажные пряди — в парике нужды не было, прихватила кофе и кусок трехдневной пиццы и приступила к плану.

Кондоминиум на втором этаже, который Пайпер не могла больше себе позволить, был частью пятиэтажного дома в городском районе Андерсонвилл и мог похвастать собственной парковкой. Бросив в машину сумку вместе с походным стаканом кофе и холодным куском пиццы, она размышляла, очутится ли к концу дня в тюрьме. Придется идти на риск.

Грэхем занимал два верхних этажа в здании реконструированной бывшей семинарии на тенистой улице в Лейквью. Лейквью — не самый дорогой район Чикаго, но один из лучших с отличными магазинами, модными ресторанами, береговой линией и компанией «Рингли Филд». Пайпер втиснула свою «сонату» в полупарковочное место напротив крошечного парка, откусила пиццу и отпила кофе. Дни ее утренних угощений в «Старбаксе» миновали.

Пайпер дернула за торчавшую, как лезвие, прядь своих настоящих волос — коротких, неровных и того темно — каштанового цвета, который, по словам Дюка, был у ее матери, убитой при уличном ограблении. Пайпер было тогда четыре года, и мать она едва помнила, но ее насильственная смерть наложила отпечаток на все последующее воспитание Дюком дочки.

Отец воспитывал ее сурово: записывал в один класс по самообороне за другим, попутно обучая каждому приему, который приобрел с годами. Учил быть сильной. В детстве, если Пайпер плакала, отец бойкотировал ее слезы. Поощрял ее жесткость, обучая стрельбе и вовлекая в игры с мячом, разрешал сопровождать в походах в ближайший бар на углу и смеялся над упрямством дочери. Но никаких слез. Никакого скулежа. И никаких игр у подружек дома, пока он не проверит всю их подноготную.

В этом и состояла приводящая в замешательство, противоречивая часть воспитания Пайпер. Дюк требовал от нее быть сильной, но и одновременно безумно опекал, что было постоянным источником конфликтов между ними, когда она выросла, а отец стоял намертво между дочерью и ее амбициями. Он растил Пайпер твердой, служа ей примером, а потом старался поместить в тепличные условия.

Она завернула остатки пиццы и запихнула в раздутый мусорный пакет, свисавший с приборной панели.

Пайпер молила отца позволить присоединиться к нему, но он отказал.

« Грязное это дело для женщины. Я потратил кучу денег на твое образование не за тем, чтобы ты торчала в машине, фотографируя какую — нибудь задницу, изменяющую своей жене ».

Горло перехватило. Она скучала по отцу. Раздражающая комбинация его суровости и сверхопеки годами вызывала яростные ссоры между ними и оставляла в Пайпер ощущение ущербности. Однако она никогда не сомневалась в отцовской любви и продолжала ждать, что вот — вот раздастся его голос по телефону, предупреждающий не гулять по ночам в чертовом городе или не садиться в проклятое такси, не убедившись, что у водителя есть законная лицензия.

« Ты сводил меня с ума, папа. Но я тебя так любила ».

Пайпер с трудом пропихнула в сжавшееся горло кофе и попыталась сосредоточиться на переводе последних заметок, написанных вчера, на ноутбук вместо размышлений о жадной мачехе, которая сейчас наслаждается таунхаузом в Бонита Спрингс, приобретенным на деньги падчерицы. Прошел час. Ей захотелось еще кофе, но это значило, что придется вытаскивать «Динь — Динь».

Только она начала сомневаться, появится ли Грэхем, как его «тесла» цвета голубого металлика за сотню тысяч долларов вырулила из переулка, ведущего к гаражам здания. Но вместо того, чтобы выехать на магистраль, он остановился. Отражавшийся от его ветрового стекла солнечный свет не давал Пайпер всмотреться получше, однако она припарковалась на виду, и Купер должен был ее заметить.

Решающий момент. Позовет Грэхем полицию или нет?