Холли Шиндлер - Две недели до любви

Подождите-ка… пара?

Я дьявольски усмехаюсь и отрицательно качаю головой.

Он откидывается обратно на сиденье, заводит мотор и по пути с парковки на ощупь находит мою руку.

Я чувствую его ладонь в своей, и сердце у меня взлетает до небес. Клянусь, даже победитель лотереи не чувствует себя таким счастливым, когда глядит сквозь занавески и видит, что на крыльце его ждут воздушные шары и огромный чек.

Мы с Клинтом в тишине едем к озеру. Машину заполняет музыка: зловещие вопли гагар и скрипучие голоса сверчков.

Он останавливает машину в самой глуши, на заброшенном и пустынном участке пляжа. Ни доков, ни аренды байдарок, ни объявлений о том, когда следующая рыбацкая лодка отчалит от берега. Только луна, сверчки, гагары и деревья.

Не говоря ни слова, Клинт накрывает мои губы своими. Я пару секунд наслаждаюсь прикосновением, а потом решаю, что надо бы его испытать; я целую его яростнее. Но Клинт не отстраняется. Он отвечает мне: его губы крепче и решительнее прижимаются к моим. Я запускаю пальцы ему в волосы.

Мы целуемся целую вечность. Такие поцелуи – глубокие, прочувствованные – кажется, никак не связаны с понятием времени. Мы целуемся до тех пор, пока одних поцелуев не становится недостаточно. Пока рука Клинта не начинает поглаживать мне бедро.

Во мне растет желание, гораздо более властное, чем все, что я испытывала раньше. Оно ширится, как голод – только исходит этот голод не из желудка. Источник его, говоря начистоту, находится гораздо ниже. Я закрываю глаза и тону в нашем уединении, в нашем одиночестве. Клинт запускает руку мне под платье, а губы его движутся к моей шее. Но я начинаю извиваться и не прекращаю, пока снова не чувствую его рот на своем.

Клинт убирает руку из-под моего платья и медленно перемещает ее все выше, задерживаясь ненадолго на груди. Одним быстрым движением он стягивает с меня верх платья.

У меня вырывается испуганный вздох: когда я одевалась сегодня вечером, для лифчика еще было слишком жарко. У меня кружится голова. Что мне делать, если мимо пройдет какой-нибудь рыболов и увидит меня обнаженной по пояс? Но когда Клинт языком дотрагивается до моего соска, все мысли замирают. Я погружаюсь в желание, словно в реку. Мои руки блуждают по телу Клинта, хотя я не принимала сознательного решения трогать его. Пальцы ныряют ему под рубашку, исследуя кожу.

Клинт держит меня за бедра и тянет на себя, пока я не начинаю скользить вниз и не касаюсь спиной сиденья. Его поцелуи становятся все глубже, и он вытягивается на мне. Его рука оказывается у меня между ног и гладит меня сквозь белье.

Когда Клинт отрывает свои губы от моих, изо рта у меня раздается стон; раньше я ничего такого от себя не слышала.

Но дело не только в том, что Клинт делает то, чего я хочу. Дело не только в том, что я хочу чего-то от Клинта; я хочу действовать и сама. Я хочу проглотить его целиком. Бойфренды, прошлое, правильно-неправильно – на фиг все это. Я хочу Клинта, дико хочу его.

Мои руки скользят вниз по его бокам. Я массирую ему бедра, постепенно перемещаясь к центру. Постепенно перемещаясь к его ширинке.

– Подожди, – резко останавливает меня Клинт. Он вздрагивает и отпихивает мою руку. Сам отодвигается от меня, садится на прежнее место и отворачивается к окну.

– Прости. – Я поспешно поправляю платье и сажусь сама. – Я думала… Мне казалось, что ты… Я не хотела тебя заставлять…

Я замираю. Та ли я Челси Кейс, которая нервничала при мысли о том, что потеряет девственность в самом романтичном месте на свете: роскошном номере отеля «Карлайл», который снимет для них двоих ее бойфренд? Зачем я отказываюсь от такого совершенного первого раза? Разве я готовилась к тому, что это произойдет здесь? На болотистом озерном берегу? Когда спину мне будет царапать потрепанная обивка сиденья?

– Я правда хочу, – говорит Клинт. – В этом и проблема. Я так хочу, что, если ты прикоснешься ко мне, я больше не смогу остановиться.

– А в этом есть что-то плохое? – Слова вырываются так быстро, что я на секунду задумываюсь: а я ли это сказала.

– Я не знаю, – признает Клинт, откидывая волосы со лба. – Я думал, этот вечер пройдет совсем иначе… что мы не станем так сразу…

– Знаешь, мне, вообще-то, тоже страшно.

– Не похоже.

– Еще как… Было страшно, – я вздыхаю. – В первый раз, наверное, всегда не по себе.

Лоб Клинта покрывается морщинами глубиной с Большой каньон.

– Я думал, у тебя есть бойфренд.

– Так и есть. Но операция на бедре не способствует быстрой потере… – Я замолкаю. Опять это слово: девственность.