Евгения Перова - Нет рецепта для любви

– Я? – Олеся вдруг задумалась. – Не знаю…

– Не знаешь, чего хочешь от жизни?

– У меня всегда было плохо с хотением. Обычно я хотела того, чего нельзя. Что запрещали! Назло, поперек! Даже не знаю, были ли у меня собственные желания. Хотя… Да! Я хотела… выжить. Хотела быть с Артёмом. А, еще мечтала делать всякие стеклянные штучки. Артём купил мне оборудование, устроил мастерскую, но не пошло почему-то. Может, я ленивая?

– А что именно ты собиралась делать?

– Что-нибудь!

– Вот потому и не получилось. Нельзя делать «что-нибудь», понимаешь? Ты должна сначала создать образ предмета у себя в воображении. Пусть не слишком определенный, но образ. Ты рисуешь?

– Нет. Я рисовала… однажды. Много рисовала. Но это была психотерапия, а не искусство.

– Чем рисовала?

– Черными фломастерами. Страшные были рисунки. Я их уничтожила.

– Понятно. Послушай, у меня возникла идея. Не хочешь ли ты поехать со мной в Испанию? На неделю, на месяц – как сможешь. И на сколько меня хватит. В Валенсию! У меня там дом недалеко от Сагунто, это город в районе Кампо-де-Морведре. Сначала я, правда, отправлюсь в Париж – все-таки придется недельку поваляться в клинике. А ты могла бы присоединиться ко мне в Париже или прилететь прямо в Испанию, там я тебя встречу. Сменишь обстановку, развлечешься, рисунком позанимаемся. Потом я улечу в Лондон. В принципе, меня могли бы и в Испании похоронить, но я должен увидеться… с одним человеком. Это тяжело, но я должен. Так что буду набираться сил для Лондона и любоваться рыжей красоткой. Как тебе моя идея?

Олеся растерялась – такого она не ожидала:

– В Валенсию! На месяц?

– Хотя бы на неделю. Там очень хорошо.

– Мужу это совсем не понравится…

– А вы приезжайте вместе.

– Он не поедет. Работы много и вообще… Мы сейчас не в лучших отношениях.

– О! Ну, тогда тем более приезжай! Отдохнете друг от друга, разберетесь в своих чувствах. Если ты волнуешься о приличиях, то мы будем не одни – в доме есть прислуга, а еще приедет одна моя давняя подруга, которая тебе непременно понравится.

– Вы сказали, что позанимаетесь со мной рисунком – вы что, художник?

Лео расхохотался:

– Малышка, ты так и не знаешь, кто я? Я же сразу дал тебе визитку! А-а, в России я, наверное, неизвестен. Придешь домой, посмотри в Интернете. Да, я художник. Мне даже хочется тебя написать. Давно я не прикасался к кистям и краскам, очень давно…

– Меня написать?

– Да. Чему ты удивляешься? Разве не знаешь, что красива? Да одно то, что ты рыжая…

– А я всегда этого стеснялась.

– И напрасно. Рыжая – это высший класс. Квинтэссенция женского начала. Не помню, кто сказал, что только рыжая женщина пахнет настоящей женщиной.

Олеся ужасно покраснела и жалобно сказала:

– Вам нравится меня смущать, да?

– Ужасно! Прости уж старика. А кстати, сколько тебе лет, детка?

– Почти тридцать.

– Никогда бы не подумал! Решил – чуть больше двадцати.

– Ну, вообще-то я целых пять лет потеряла, так что…

– Потеряла? Ты что, была в коме?

– Вроде того. Да, что-то я никак не повзрослею.

– А может, это и хорошо, кто знает? Взрослым быть так скучно! Ну, хорошо, ты подумай насчет Испании – немного времени еще есть. Я завтра улетаю в Париж, так что сейчас нам придется распрощаться. Позвони, даже если не соберешься приехать, ладно? Не пропадай.

Лео уехал, а Олеся не находила себе места. Почему она так быстро привязалась к совершенно незнакомому человеку, которого и знала-то всего пять дней? Но ей не хватало Лео – его ласкового внимания, восхищения и нежности. И ужасно хотелось поехать в Испанию! Особенно после того, как прочла в Интернете все, что нашла о Леопольде Ставицком – о его таланте, о картинах, хранящихся во многих музеях мира, о его бурной молодости, многочисленных женах и любовницах. И о его болезни, первый приступ которой случился двенадцать лет назад. Еще тогда пресса дружно пыталась его похоронить, но Леопольд выкарабкался. Правда, совсем перестал писать.

Олеся не знала, как сказать Артёму об этом приглашении, и нервничала, потому что время уходило: сколько Лео еще осталось? Она попыталась было завести разговор, но Артём, лишь услышав слово «казино», так взвился, что все закончилось страшным скандалом. Олеся понимала, что муж тоже страдает, но не умела найти к нему подход, а то, что он предложил, оскорбило Олесю: вот идиот! Сам толкает ее на измену! Ее мучительное желание убежать из этого дома, где она чувствовала себя как в ловушке, все крепло. Олесе казалось, что перемена обстановки как-то изменит и ее саму – позволит успокоиться, избавиться от страха, ярости и обиды на Артёма, для которого ресторан дороже жены. Но как она могла просто сбежать? Что станет тогда с Артёмом, который ради Олеси совершил такое страшное дело? Ворон на его предплечье все время напоминал об этом. А потом все решилось само собой…