Тилли Коул - Больные ублюдки

За всю свою жизнь я никогда ни из-за чего так не нервничал.

Я вообще никогда не нервничал. Было очень непривычно испытывать это чувство. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это такое.

Я нервничал от того, что ей всё это не понравится.

Нервничал от того, что у меня не получится этого сделать.

Я поставил Куколку на землю, и у нее на щеках вспыхнул румянец. Этот румянец убил меня на месте. Он всегда на меня так действовал; этот румянец и ещё ямочки, которые появлялись, когда она улыбалась.

Куколка взяла меня за руку, и я уставился на наши сцепленные руки. Вспомнив, что раньше ей это нравилось, я поднес ее руку к губам и прижался к ней в нежном поцелуе.

Куколка ахнула. Ее дыхание стало учащённым.

— Пойдем, — снова сказал я и подвел ее к багажнику автомобиля.

— Кролик? Что происходит? — спросила она, оглядываясь вокруг.

Я отпустил ее руку.

— Закрой глаза.

Улыбнувшись, Куколка покачала головой, но потом сделала, как я просил. На мгновение я засмотрелся на ее лицо, на то, как она стоит передо мной, закрыв глаза. Полностью мне доверившись. У меня в груди снова всё сжалась. Сделав над собой усилие, я вынул из багажника подарок.

— Открывай.

Куколка сделала, как я велел... и ее голубые глаза стали такими огромными, что превратились в две большие Луны.

— Кролик, — прошептала она, пытаясь взять у меня платье.

Ее глаза метались вверх и вниз, жадно его разглядывая. Она робко протянула руку, словно боясь дотронуться до блестящей синей ткани.

— Это…, — у нее на глаза навернулись слёзы. — Это… это мне?

Я кивнул.

— Тебе.

Я дёрнул головой в ее сторону.

— Надень его.

Куколка порывисто выдохнула, потом взяла у меня из рук платье. Я полез в багажник за туфлями. Но, когда повернулся, чтобы ей их отдать, то невольно остановился. Полная Луна освещала Куколкин силуэт. Посреди поля, на котором мы припарковались, были только мы; она и я, и усеянное звёздами небо.

Мне было на них плевать. Их красота меркла по сравнению с ее царственностью.

Куколка сбросила с себя одежду. В лунном сиянии молочная кожа ее спины казалась белоснежной. Она приподняла платье над головой, и оно легко скользнуло вниз по её телу. Я подошел к ней. По тому, как на мгновение напряглись ее плечи, я понял, что она почувствовала меня у себя за спиной. Затем она наклонила голову в сторону, подставив мне свою шею.

Не удержавшись, я осторожно отодвинул ее волосы и нежно поцеловал кожу у ее горла. Она затаила дыхание, и по ее телу пробежали мурашки.

Я передал ей через плечо туфли, а затем застегнул ей платье. Я медленно потянул вверх молнию, наслаждаясь тем, как ткань обволакивает каждый сантиметр бледной кожи. Я отошел назад и стал ждать, когда она наденет туфли.

Когда туфли были на ногах, она обернулась. Я не мог на нее насмотреться, разглядывая ее с головы до ног. Длинное синее платье доходило ей до самых щиколоток. Блестящие серебряные туфли идеально сидели на изящных ножках.

— Тебе нравится? — взволнованно спросила она, приглаживая руками пышную юбку.

Я кивнул и заглянул ей в глаза. Вернувшись к проигрывателю, я быстро перемотал кассету до нужной мне песни. Когда заиграли первые аккорды, я повернулся и протянул Куколке руку. Она покраснела и, опустив глаза, подошла ко мне.

Она всегда приходила на мой зов.

Куколка взяла меня за руку. Затаив дыхание, она ждала, что я буду делать дальше. Я поднес к губам ее руку, коснулся ее лёгким поцелуем, а затем поклонился. Приняв подобающую джентльмену позу, я поднял глаза и спросил:

— Позвольте пригласить Вас на танец?

На Куколкином лице был написан полнейший шок. Она не произнесла ни слова. Вместо этого она согласно кивнула. Выпрямившись, я притянул ее к груди. Я взял Куколку за руку, а другой осторожно обхватил ее за талию. Куколка положила мне на плечо свою ладонь. Я заглянул ей в глаза. Они были прикованы ко мне. Ее щеки заливал румянец.

Когда началась песня, и какой-то мужчина запел о том, что не в состоянии с кем-то там жить, но и без нее он жить тоже не может, я стал покачиваться вместе с Куколкой в такт музыке. Она не сводила с меня глаз, я крепко прижимал ее к себе, позволив словам песни рассказать ей о том, что я чувствую. Я не был согласен с тем, что не могу жить с Куколкой. Ещё как могу. Мы с ней никогда не расстанемся.

Уверен, что даже после смерти.

— Кролик, — тихо произнесла Куколка, сверкая своими голубыми глазами на фоне звезд. — Ты ведь не танцуешь.