Жюли Кошка: Солнце и ветер

– Котенок, мне кажется, занавески надо будет поменять и, пожалуй, шкаф этот совсем убрать, а возле окна поставить стол. Там будешь заниматься. Как считаешь?

Она равнодушно оглядела комнату и кивнула в знак согласия. Дели вспомнила, как исчезла улыбка с губ Стива, а его взгляд стал еще более встревоженным, и в нем появилась боль.

– Я знаю, ты сейчас с дороги и очень устала. Ложись-ка спать.

Это было тогда…

Дели знала, что подслушивать нехорошо. Но она и не подслушивала, а просто затихла – перестала плакать, всхлипывать, даже постаралась почти не дышать. Ей необходимо было знать, что происходит внизу, в гостиной. Это, конечно, вообще не ее дело, ведь это жизнь Стива, его право, его выбор… Но ей непременно нужно было знать…

Какое-то время снизу доносился гул разговора. Звучали по очереди оба голоса – Стива и девушки, и та иногда смеялась. Потом все стихло. Через несколько минут раздался звон бьющегося стекла. И опять тишина. Затем резкий звук вынимаемой из бутылки пробки, вновь женский смех. Видимо, они пьют вино или еще что, а Стив, это наверняка, Стив, разбил бокал. Дели заметила, что у него в последнее время часто слегка дрожат руки и посуду он уже бил несколько раз. С очень тусклой надеждой, что этого не произойдет, Дели с замиранием сердца ждала, когда они будут подниматься в комнату Стива. Внизу же то ли молчали, то ли говорили почти неслышно. Минуты через две раздался голос девушки, громкий и, кажется, чем-то раздраженный. Теперь голос Стива, тоже громкий и даже слегка официальный. Дели разобрала обрывки произносимого Стивом адреса их дома. Что он делает? Вызывает такси? Снова голос девушки, уже явно чем-то недовольный. Через какое-то время звук мотора за окном. Хлопнула дверь. Окно комнаты Дели выходило во внутренний двор, и нельзя было посмотреть, что происходит на улице. Наступила тишина. Дели долго прислушивалась. Видимо, они оба куда-то уехали на такси. Стивен был пьян и машину вести не мог, а девушка, наверное, тоже была не особо трезвой, так что на машине Стива они не поехали. А оставаться в доме он не захотел. Конечно же, Дели мешала ему. Зачем он, вообще, приехал сюда вместе с женщиной? Забыл, что живет в доме не один? От этих мыслей было больно. Болело в груди сильно и тягостно.

Дели все прислушивалась – а вдруг он дома и сейчас поднимется к себе. Но не было слышно ни звука. Она какое-то время посидела на кровати. Тишина давила, ветер скулил за окном грустно и безнадежно. Дели встала с постели и направилась в гостиную.

Было нестерпимо больно видеть этот отрешенный равнодушный взгляд. Обустраивая комнату девочки, Стивен постоянно спрашивал у Дели совета, а она безучастно соглашалась со всем, что он предлагал. Он водил ее по магазинам, стараясь хоть немного отвлечь покупками новых вещей и одежды, но с горечью понимал, что ей ничего не нужно и ничего не интересно. Ей все равно. Она перестала улыбаться и перестала плакать. Дели была словно неживая. И это было страшно. Он пытался добиться от нее хоть каких-то эмоций, пытался помочь выплеснуть боль наружу, но все его старания терпели неудачу.

Однако, с болью за нее росло и его вожделение, которое девочка вызывала в нем. В ее присутствии оно вдруг захлестывало темной волной, и ему все сложнее и сложнее было подавлять его. И порой он даже бывал мрачно рад тому, что Дели безучастна ко всему происходящему и ничего не замечает вокруг. Он видел ее, маленькую, хрупкую, слабую, не способную справиться со своими переживаниями, ушедшую в себя, и наваливалась нестерпимая боль, и одновременно накатывало жгучее желание, сердце начинало сильно и сбивчиво колотиться, дыхание становилось прерывистым и тяжелым, и он со страхом стал замечать, что почти теряет контроль над собой.

И тогда он принял решение избегать общения с ней…

– Ура! Ура! Ура! Во что будем играть? – Дели радостно скакала на кровати. Ее спутанные кудри взмывали вместе с ней вверх и разлетались в разные стороны, спутываясь еще больше. Лучики заходящего солнца нежно касались ее головки и золотили непослушные вьющиеся пряди.

Томас и Вирджиния ушли в гости. Пятилетнюю Дели решили не брать. Она недавно переболела ангиной с высокой температурой, и хождение по гостям, да еще поздно вечером, вряд ли бы могло оказаться полезным для ребенка. Няня же остаться сегодня не смогла, а Вирджинии очень хотелось пойти.

– Я и так, как в тюрьме. Все время дома с ребенком, да еще с больным и жутко капризным!