Александра Миронова - Виринея, ты вернулась?

Развернувшись, Вера направилась назад в офис, а Борис, засунув руки в карманы, принялся насвистывать незатейливую мелодию.

Оля решилась покинуть убежище только час спустя. Скорее всего, она бы вообще не вышла до вечера, но пропускать биологию не хотелось. Это единственный предмет, который по-настоящему интересовал девочку. Она раскаивалась в том, что сказала Тимуру. Выпалила первое, что пришло в голову, но сегодня тот перешел черту. Она терпеливо сносила издевательства в течение восьми лет – разодранные рюкзаки, испорченные учебники, растерзанные тетради с домашним заданием. Многочисленные прозвища, которые так и не сумели прилипнуть, и даже мелочи вроде пятен на одежде или пукающих подушек на стуле никак не задевали. Они были просто неинтересны. Точнее, не так – Оля с любопытством наблюдала за действиями Тимура, так же как наблюдала бы за поведением животных в передаче на телеканале «Дискавери». Их нельзя контролировать, можно только изучать. Это как сердиться на крокодила за то, что он собирается кого-то сожрать, чтобы удовлетворить пищевые потребности.

Вначале Оля не понимала, какие потребности удовлетворял Тимур издеваясь над ней, но потом пришла к выводу, что это, скорее всего, потребность в самоутверждении. Хотя сегодняшняя книга и то, что она прочитала, изменили взгляд на некоторые вещи. Нужно будет все обдумать. Возможно, поступкам Тимура найдется другое объяснение.

Прижав книгу к груди, Оля быстро вышла из подсобки, аккуратно закрыла дверь и стала спускаться по старой лестнице, чьи покатые ступени сточили ноги многих поколений учеников. Школа старейшая и лучшая в городе, поэтому мама даже слышать не хотела о переводе в другое место. Хотя перевод ничего бы не дал, Оля сама понимала, что отличается от сверстников и травли не избежать вне зависимости от школы.

Противно задребезжал звонок. Оля ускорила шаг. Пробежав два пролета, тихонько постучала в класс и вошла.

– Извините, – выдохнула она и замерла.

В классе стояла непривычная тишина. Это заметила даже погруженная в собственные мысли Оля. Подняла глаза на учительницу. Что-то случилось.

Любовь Валерьевна никак не могла решить, куда деть руки. Казалось, они жили собственной жизнью – метались, словно раненые птицы, снова схлопывались, как два крыла. Учительница попыталась опереться о стол, но от сильной дрожи правая рука подломилась, и Любовь Валерьевна чуть не упала. В конце концов, не выдержав, рухнула на стул.

Оля смотрела на преподавательницу, затаив дыхание.

– Олечка, садись, – наконец выдавила та.

Оля сделала два шага по направлению к парте, когда Лена истерично выкрикнула:

– Это ты виновата! Тимура сбила машина, насмерть! Ведьма!

Оля резко обернулась и попыталась найти Лену взглядом.

– Не смотри! – заорала та, вскакивая с места. Василиса попробовала удержать подругу, вцепившись ей в свитер, но та вырвалась, не заметив, как свитер сполз с одного плеча. Согнувшись почти пополам, в мертвой тишине, царившей в классе, она, закрыв лицо руками, принялась раскачиваться из стороны в сторону и выть: – Это ты, ведьма, ведьма! Тимур умер!

Все так же судорожно прижимая к груди книгу, Оля развернулась и бегом кинулась к выходу из класса. Задыхаясь, понеслась по бесконечно долгому пустому коридору, взлетела по лестнице на четвертый этаж и закрылась в подсобке. Прислонилась к двери. Дыхания не хватало. Ей показалось, что легкие сейчас разорвутся. Что это? Как это могло произойти? Она же просто так сказала.

Вручив ключи Кате и велев той отогнать машину к офису Бориса Вольдемаровича, находившемуся в десяти минутах езды от их собственного, Вера решила прогуляться. Ноющее где-то в подреберье чувство беспокойства не давало сидеть на месте. Вера надеялась, что свежий воздух поможет от него избавиться.

Зима отступила. На асфальте больше не осталось снега, он еще лежал кое-где на газонах, но уже сдавал позиции под натиском солнца. Шагать было легко. У Веры сезоны наступали строго по календарю. И первого марта она всегда скидывала успевшую осточертеть за зиму тяжелую одежду и меняла на утепленную кожаную куртку, а громоздкие сапоги на что-нибудь полегче. И хотя временами Вера в невесомых нарядах среди мартовских сугробов и метели казалась городской сумасшедшей, ей было плевать. Весна наступила первого марта – и точка.

Но сегодня, когда апрель уже вступил в свои права, не только она почувствовала приближение тепла. На улицах появились короткие юбки и каблуки. Люди сбрасывали шапки и с удовольствием подставляли лица и руки под льющийся с небес витамин D.