Дженнифер Арментраут - Соблазнительный телохранитель

— Соберись, — Алана начала массировать виски.

Повернувшись к окну спиной, девушка открыла глаза. Комната была оформлена в минималистичном стиле, в серо-черных тонах. А ведь в детстве ей всюду хотелось видеть цвета радуги. Но это было до того, как она повзрослела и развила в себе то, что называется «вкус». Или, точнее сказать, до того, как превратилась в занозу в заднице. Кажется, так охарактеризовал ее Чад Гэмбл. Ну ладно, не он первый, не он последний.

Ее каблуки процокали по паркету к кофейному столику, возле которого она остановилась, уперев руки в бока и сузив глаза за прямоугольными очками. Алана должна взять контроль над ситуацией. А это значит, что нужно воспринять эти письма всерьез. Игнорировать их — то же самое, что делать вид, будто ты здоров, когда на самом деле задыхаешься от боли. Ничего хорошего не выйдет.

Бабуля всегда говорила Алане, что ее стальные яйца — какая прелесть — не помогут заполучить друзей или мужика. Зато помогли заполучить преследователя. У девушки был целый список людей, которые могли быть ею недовольны. Но посылать угрозы целый год? Своей жесткой тактикой она выводила из себя множество людей, как ей сузить круг до одного единственного человека? Ладно, следовательские навыки подождут, сегодня ей нужно не это. Ей необходима защита. И она знала к кому пойти. Алана надеялась, что он встретит ее в чем-то еще, помимо боксеров.

Хотя три месяца назад, когда она увидела старшего брата Чада в таком виде, она не возражала. За всю свою карьеру она перевидала множество симпатичных мужчин — мужчин, от одного вида которых с девушек спадали трусики. Но старший Гэмбл официально был самым горячим из всех, кого она когда-либо встречала. Она не знала, было ли это из-за длинных темных волос или из-за синих глаз. А может из-за невероятно широких плеч, из-за которых любая женщина будет чувствовать себя крошечной. Или из-за каменной груди. А может из-за накаченного пресса…

— Чем я занимаюсь? — Алана шлепнула себя по лбу, гоня непрошенные мысли прочь.

Ей нужно пойти к нему за помощью, а не рисовать в воображении его кубики, пусть их и очень хочется потрогать. Последнее, что она должна делать сейчас — мысленно приставать к мужчине. К тому же велика вероятность, что он не будет рад видеть ее. Однако, он, в каком-то смысле, должен ей за услугу. Ведь она практически поженила его брата с мисс Роджерс. И, между прочим, она все еще ждала свадебное приглашение.

Подобрав письма, Алана сложила их в папку именуемую «Засранец», и взяла большую кожаную сумку. Она покинула квартиру, теперь уже в поисках засранца совершенно иного типа.

Второй раз за час телефон Чендлера Гэмбла провибрировал в кармане джинсов. Он проигнорирует его. Он должен игнорировать. То, что происходило перед ним, требовало безраздельного внимания. Перед его широко расставленными ногами сидела Паула. Вряд ли она часто так делала в свои рабочие часы на должности окружного прокурора. Перезвонят.

Она провела наманикюренными ноготками по его ногам. Эта женщина знала что делать. Ее движения были хорошо отработаны.

На девушке был красный корсет, приподнимающий ее грудь чуть ли не к подбородку. Кому-то нравились сиськи, кому-то попки. Чендлер был фанатом женского тела в принципе. Всего. Но с Паулой он становился фанатом ее грудей. Из этих штучек были созданы эротические фантазии любого мужчины.

Но что с ним сегодня? Да и вообще последние пару месяцев? Его голова работала усерднее, чем любая другая часть тела. Какой позор.

Паула погладила его бедра.

— Я скучала по тебе, — пропела она.

Чендлер рассмеялся и поглубже утонул в кресле, шире расставив ноги.

— Нет, не скучала.

— Ты не навещал меня с февраля, — она надула губки, — и никого вообще… как я слышала.

Его брови приподнялись. Ему не нравилась мысль, что его обсуждают.

— Ты давно не появлялся в клубе.

— И что с того?

— Это на тебя не похоже.

Паула положила ладони на кресло между ног Чендлера, привлекая внимание к своей груди. По какой-то причине он представил себе более маленькую грудь, возвышающуюся над кружевом и бантами. И был миллион причин, почему это неправильно.

Чендлер раздраженно погладил ладонью челюсть. Что с ним не так? Он уже час в «Коже и Кружеве». Он с готовой женщиной. И…

— Хочешь поговорить? — спросила она, встав и скромно сложив руки.

Мужчина сухо рассмеялся.

— Нет, милая, спасибо.

— Уверен? Ты, конечно, сам по себе угрюм и не разговорчив. Но, малыш, исчезнуть на несколько месяцев? Я переживала.