Дарья Сойфер - Исцеление

— Мааам! — умоляюще протянула Ника. — Я разберусь сама.

— Конечно, конечно. А что с обмороком? Это уже случалось? А головные боли? Ты знаешь, что Верин муж, Аркадий, однажды потерял сознание в метро. Они не обратили внимания, а потом…

— Дай угадаю: он умер.

— Нет, потом у него начала неметь рука. Они сделали рентген, но ничего не нашли. Тогда один невролог отправил его МРТ, и оказалось, что у Аркадия онкология! Ты представляешь? Сорок шесть лет!

— Так он все-таки умер?

— Да, через два года.

Феноменальная память Надежды Сергеевны бережно хранила абсолютно все трагические истории, услышанные за долгую жизнь. И Ника не сомневалась, что на любой случай у мамы нашелся бы пример летального исхода. Обморок? Рак. Ходил зимой без шапки? Менингит. Смеялся за обедом? Подавился и умер. Бдительность, конечно, хороша, но видеть во всем предвестники беды… Нику это не устраивало.

— Мам, я здорова, слышишь? Ничего особенного.

— Вот и муж Веры так говорил!

— Все, мне пора. Целую, — Ника сбросила звонок.

Надо же, какие глупости! И как назло, живот откликнулся на мамины увещевания и снова заныл. Паранойя, честное слово.

Ника зажмурилась, прогоняя образ несчастного Вериного мужа, и с удвоенным усердием принялась выписывать ингредиенты. Но терпения Надежды Сергеевны хватило ненадолго. Ее улыбающееся изображение высветилось на телефоне минут через десять.

— Да, мамуль, — рассеянно ответила Ника по громкой связи.

— Слушай, что тут пишут, — Ника Сергеевна прочистила горло. — Сейчас, тут где-то… Подожди… Пролисталось вниз… А, вот. Женщина пишет: «у моей подруги живот болел сбоку целый год. А потом она потеряла сознание, ее привезли в больницу, и оказалось, что аппендицит уже лопнул, началось заражение»… Ты слышишь меня?

— Ага.

Новая жемчужина в мамином сборнике медицинского фольклора.

— И что ты думаешь? Помнишь, на Рождество мы делали утку с яблоками? Ты тогда тоже жаловалась на боль в животе. И на Витином дне рождения…

— Живот у меня болел от утки и той селедки под шубой. Он у всех тогда болел.

— А сегодня у тебя где болело? Справа? Слева? Или под ребрами? Может быть и язва, между прочим.

— Все, мам. Мне надо работать.

Дальше все шло неплохо. Нике удалось составить меню для дегустации, просчитать стоимость ингредиентов и даже кое-что заказать с доставкой, чтобы не терять времени на лишнюю беготню.

Около восьми заявилась Лена и с порога кинулась в комнату соседки. Ника дословно изложила все, что сказал Веселовский.

— Дело в шляпе! — Лена восторженно хлопнула себя по коленям. — Если после всех курсов мы не накормим какого-то мужика, то я вообще в этой жизни ничего не смыслю.

— Вот, я тут кое-что набросала… — Ника протянула подруге исписанный блокнот.

Лена зашуршала рельефными от чернильной вязи листами.

— Боже… И это все надо сделать? Ты, по-моему, на писанину потратила больше времени, чем нужно на выпечку.

— Все равно нельзя начать заранее, — Ника дернула плечом. — Все должно быть свежим. Если работать в четыре руки, должно получиться. Я сделала два списка: минимум и максимум. Первое нужно кровь из носу, второе — как пойдет. Но если ты хочешь что-то поменять…

— Не, пусть все будет на твоей совести. Вымоталась, как ишак, — Лена потерла переносицу. — Давай отметим, а завтра уже начнем подготовку. До пятницы уйма времени, понедельник же только. Мне как раз на работе подарили вискарь. С колой сойдет.

Десятилетний шотландский виски со сладкой шипучкой — Ника с Леной были неважнецкими ценителями алкогольной культуры. Главное, чтобы вкусно и дало по мозгам. Поэтому ночью Нику настигло заслуженное возмездие: желудок взбунтовался. Мутило, подташнивало, ныло то слабее, то сильнее, словно кто-то ударил кулаком. Она встала в четыре, слонялась по квартире, умывалась холодной водой и глотала пачками уголь. Потом просто свернулась эмбрионом на диване, и отключиться смогла, только когда через щель между занавесками пробился и вытянулся по полу длинной полоской солнечный свет. Но и этот хрупкий поверхностный сон длился недолго: бравая полька мамы заиграла на телефоне.

— Ты не спишь? — услышала Ника коронный вопрос.

Нет, я не сплю, да, я не сплю, — что ни ответь, исход один.

— Доброе утро, мамуль, — пробормотала она, потеревшись лицом о подушку.

— Как твой живот?

— Крутит немного…

— Рвало?

— Мааам! Я разберусь.

— Конечно-конечно, — торопливо успокоила дочь Надежда Сергеевна. — Я заскочу через полчасика, сделаю тебе бульон с гренками, заварю ромашку.