Келли Орам: Долго & Счастливо

Я нахмурилась:

– Да, с безопасностью у них не очень. Если не считать старой щеколды на двери.

Брайан промолчал, но его потемневший взгляд говорил за себя: об этом и речь.

Я улыбнулась:

– Это нормальный район. Конечно, не Голливудские холмы, но Глен и Стефан заверили моего отца, что там совершенно безопасно. У них никогда не было проблем. Вивиан говорит, это отличное место и у нее прекрасные отношения с соседями.

Брайан вздохнул:

– Я уверен, что Вивиан и ее папам там отлично живется. Но для тебя теперь все по-другому, Элла.

– Что ты имеешь в виду?

Брайан потер лоб и взял меня за руку, а затем, печально улыбнувшись, поцеловал в ладошку.

– Я уже говорил тебе, что быть моей девушкой непросто. Журналисты быстро пронюхают, что ты переехала, и еще быстрее узнают куда. В доме Вивиан тебя ни за что не оставят в покое. Тебя постоянно будут доставать посторонние люди – начиная от папарацци и заканчивая фанатами и туристами.

– Да ладно тебе, скоро все привыкнут, и шум вокруг нас поутихнет. Все будет не так уж плохо.

Пальцы Брайана переплелись с моими, но он не смог улыбнуться в ответ.

– Ты не понимаешь. Такие знаменитости, как я, всегда находятся в центре внимания. В прошлом году у меня уже были проблемы с сумасшедшими фанатами. Большие проблемы. Кого-то даже задержали. Несколько человек пытались ворваться в мой дом. Именно поэтому я перебрался в более безопасное место.

– Ого. К тебе реально вламывались фанаты?

Брайан помрачнел.

– Я очень знаменит, Элла. А фанаты не считают звезд за реальных людей. Они не уважают ни личное пространство, ни границы. И я не хочу, чтобы тебе пришлось с этим столкнуться.

Я начала сомневаться насчет переезда к Вивиан. Откинувшись на сиденье, я обвела взглядом папин дом. Особняки с воротами всегда казались мне претенциозными, как будто их богатенькие хозяева хотели таким образом подчеркнуть собственную значимость. Мне не приходило в голову, что они могут нуждаться в безопасности. Или личном пространстве.

Но съехаться с Брайаном? Это такой ответственный шаг. Да, он сказал, что мы можем жить как соседи, но насколько это реально? Не знаю. Я не готова переезжать к нему. Совсем.

– Я понимаю, ты переживаешь за меня. И это действительно очень мило. Спасибо, что тревожишься обо мне, но мне все же кажется, нам не обязательно жить вместе.

Брайан нахмурился, но я продолжила, чтобы не дать ему возразить.

– Сейчас все сходят с ума, потому что мы разыграли целую драму с этой историей про Золушку. Синдер и Элла, все такое. Я уверена, скоро страсти улягутся. К новому году про нас уже все забудут.

Брайан посмотрел мне в глаза. В его взгляде читалось разочарование, но я не собиралась сдаваться. Я не могла принять его предложение. Все это время меня не покидало ощущение тревоги, и я изо всех сил пыталась не паниковать. Я любила его, но мысль о совместной жизни пугала… и невероятно привлекала одновременно. Возможно, именно поэтому мне было так страшно. Все происходило слишком быстро.

Брайан понял, что спорить бесполезно, и наконец опустил стекло, чтобы ввести код безопасности на воротах. Как только его рука коснулась кнопок, раздался щелчок, и из-за деревьев выскочил человек.

Брайан, естественно, не подал виду. Он всегда советовал делать то же самое, но мне пока не удавалось сохранять спокойствие в таких ситуациях.

– Вам больше нечем заняться, кроме как поджидать меня в час ночи у ворот моего дома в надежде сделать пару кадров? – огрызнулась я, выглядывая из-за плеча Брайана.

Папарацци щелкал фотоаппаратом, ослепляя нас вспышкой.

– Элла, не обращай внимания, – устало попросил Брайан, и я знала, что поздний час тут ни при чем.

В темноте я не могла разглядеть лицо фотографа, но вполне представляла, с какой отвратительной ухмылкой он произнес:

– Да вы шутите! Мама с папой не разрешают подружке Брайана Оливера гулять допоздна? Вот это новости. Деточка, сегодня вечером ты принесешь мне неплохой гонорар!

Снисходительный тон папарацци настолько разозлил меня, что я была готова выпрыгнуть из машины и разбить его камеру.

– Я сама не разрешаю себе гулять допоздна, ясно?

– Элла…

– Я не ребенок.

Ладно, возможно, я слишком резко отреагировала на слова фотографа, но он задел меня за живое. Сейчас я обладала всеми правами взрослого человека, но я по-прежнему переживала, что целый год была под опекой отца. Теперь об этом знал весь мир, и это страшно раздражало.