Anetta78 - Цветущая пустыня [СИ]

Анри не отпускал ее ни на шаг: «Мало ли, что с тобой может случиться — убийца Элизабет все еще на свободе!» О визитах в собственный дом можно было забыть — его закрыли и все вещи были лично перевезены женихом в их дом. Подготовка к свадьбе занимала все свободное время, а ночи принадлежали Анри. Жить бы и радоваться, но Мари ситуация порядком смущала, а иногда — откровенно бесила.

И вот сегодня: поездка в свадебный салон обратилась в кошмар. Кто сказал, что жениху нельзя видеть платье до свадьбы? Анри пересмотрел все фасончики, выбирая то, что прикрывало Мари с головы до ног. Когда она заметила, что с таким успехом может пойти под венец, накрывшись кружевной скатертью, Анри заинтересовался, и, подумав, сообщил, что он за, если под скатертью ничего не будет, а Мари обещает из-под нее до ночи не выглядывать.

Сотрудницы салона умилялись, а пока ходили за очередным кружевным мешком, Анри затянул Мари в примерочною, срочно прорепетировать первую брачную ночь. Когда, покрасневшие и растрепанные, они выбрались оттуда, их занятие не осталось ни для кого тайной. «Это так романтично!» — с глазами, блестящими явно не от слез, восхищались дамочки, нагло разглядывая не менее наглого и довольного жениха, поедая его взглядами.

Мари, между тем мучила совесть: она, в тайне от жениха, уже заказала платье у своей доброй знакомой — начинающего дизайнера, результат был не за горами. Она, конечно, немного опасалась размеров креатива, но ей так нравились модели Энн! Ну черное, ну в перьях — кто сказал, что свадебное платье — какой-то нерушимый канон?

Она помялась и оплатила пару подвязок, размера «макси» — надо было подогреть роман между Викингом и Цветочком, и, надписав адреса, заказала доставку на дом под недовольным взглядом Анри.

— Ты гомофоб? — поинтересовалась она.

— Нет, лесбиян, — отделался Анри старой шуткой, — очень люблю женщин.

— Женщин? — строго переспросила Мари.

— Только тебя, — пояснил Анри, — у меня целевая направленность только на одну женщину.

Особенности ориентации он бросился демонстрировать сразу по приходу домой, но тут и случилась неприятность — Мари растянула ногу.

— Я горжусь: моя женщина так меня хотела! Буквально, не жалея живота своего!

— Я хотела дотянуться до презервативов, кто-то о них забыл, — сердилась Мари.

— Мне так жаль, дорогая.

— Твое сожаление не помешало долюбить несчастную жертву страсти!

— Не пропадать же порыву! — оправдывался Анри.

— Напрасная жертва, — ошарашил девушку врач, услышав отголоски этой перепалки. Мари как раз возмущалась коварством возлюбленного. «Как он мог подумать, что хочу себе каких-то спиногрызиков!»

— Что-что? — рассеяно переспросила она.

— Говорю, можете уже не предохранятся, дело сделано, анализы показывают, что вы, возможно, беременны, извольте обследоваться. Когда жениху скажете?

«Ангелочков, да, очень хочу ангелочков», — быстренько, но недостаточно уверенно, переориентировала свои мысли Мари.

— Как только, так и сразу. В смысле, как обследуюсь и буду знать наверняка, — ответила Мари.

Анри нежно уложив ножку, забинтованную эластичной повязкой на подушечку, еще раз показал, как ему жаль, и отправился на работу. Мари оставалось скучать, страдать как-то не получалось — мысль о ребенке навевала легкую эйфорию…

Раздался звонок в дверь, Мари поморщилась: открывать она не собиралась, но тут и мобильник зазвонил. «Да, кто там такой настойчивый!»

— Привет, Мари, это Ричард!

«Я тут лежу одна, смертельно раненная… вот и мухи на мой труп начали слетаться», — раздраженно подумала Мари, — «что ему от меня надо, тем более после обвинений в смерти Элизабет?!»

— Входи, не заперто, — буркнула она в телефон.

Раздался звук открываемой двери, и скоро в гостиную прошел Ричард. Выглядел он откровенно неважно. Бледный и какой-то запущенный, с потерянным взглядом. Мари даже стало его жалко немного, не смотря на глупые обвинения.

— Мари, — сходу начал Ричард, — нам нужно поговорить.

— Говори, — ответила Мари, стремясь придать своей фигуре внушительный вид, но мешала нога на подушечке.

— Мари, я люблю тебя! — выпалил Ричард.

— И что же так сразу? — иронично поинтересовалась та.

— Я люблю тебя давно, — продолжал Ричард, — я долго себя обманывал, но понял — ты любовь моей жизни.

Тут до Мари начало доходить, как всегда с опозданием: «Да, он с ума сошел. Совсем рехнулся!», — чуть было не крикнула она в голос, но вовремя спохватилась, что-то ее остановило, какое-то опасение.