Ирина Мясникова - Самый опасный возраст

– Самокритично. Выходит, ты тоже о вечном думаешь.

– Я не о вечном думаю, а конкретно о тебе. А тут ещё, когда вдруг ясно стало, что ещё есть время, да всё исправить можно, смотришь, как вертолёт улетает, и кажется, что сердце у тебя из груди вырвали. Тьфу ты, Господи! Малютина! Будь человеком. Ты ж меня тоже ведь любишь? Ну, признайся. Иначе не может быть. Любовь штука взаимная.

– Люблю. Всю жизнь, – призналась Валентина Григорьевна и почти заплакала. – Только ты гад и сволочь! Какого лешего меня тогда на вертолёте этом отправил? Я думала сдохну, не долечу.

– Испугался немного. С мужиками такое случается. Прости, я ж исправился. Давай уже жениться. Чего тянуть? Жизни-то осталось совсем мало. Мы же с тобой столько времени упустили. – Он снизу вверх заглянул в её глаза. Тут она и не удержалась, заревела.

Он сел, обнял её за плечи и слегка тряхнул.

– Соглашайся, Малютина, у меня и кольцо есть. Как положено.

Он достал из кармана коробку и раскрыл её перед носом Валентины Григорьевны. Из коробки сверкнуло.

– Хорошо. Убедил. Только никаких вертолётов больше и скачек на верблюдах! – Валентина Григорьевна надела кольцо и полезла за сигаретами, так как событие требовало срочного перекура. Но тут же опомнилась, ведь ровно три месяца, как она бросила курить. Вообще. Полностью. Навсегда.