Ирина Мясникова - Совместно нажитое

– Что? – спросил Байкачаров, слегка налетевший на Марину сзади, когда она так резко тормознула и остановилась.

– Чек забыла для отчетности. Вы идите, я быстро, – нашлась Марина, развернулась и на ватных ногах пошла назад к столику. Там она плюхнулась на стул и уставилась в пространство.

– Вам плохо? – поинтересовался официант, убирающий со стола.

– Мне плохо, – сообщила Марина. – Не беспокойтесь, сейчас полегчает.

Она зажмурилась и попыталась собрать волю в кулак. Кто его знает, как это делается, но в умных книжках всегда так написано. Надо собрать волю в кулак! Где там эта дурацкая воля, когда хочется кричать, рыдать и биться головой о стенку. Хотя, головой-то зачем? Голову жалко. Плакать тоже нельзя. Во-первых, еще надо Байкачарова в отель отвезти, а во-вторых, тушь потечет. Знаем мы их стойкую тушь. А в-третьх…Хотя, какая разница, чего там в третьих. Надо встать и двигать к выходу. Вот что! Наверняка, этот мерзавец уже покинул ресторан вместе со своей бабой и её задницей в руках…

Марина так и сделала. Двинула к выходу. Там её дисциплинированно ждал уже одетый в пальто Байкачаров с её шубой наперевес. Он развернул шубу и очень ловко упаковал туда Марину. В паркинге она никак не могла найти свою машину. Хорошо, что с ней был Байкачаров. Он остановил её беспорядочные метания, повернул и поставил прямо перед её собственным автомобилем. До «Европы» по Невскому Марина ехала на автопилоте в каком-то тумане пока не уткнулась бампером в поребрик напротив отеля. Удивительным образом там оказалось свободное место как будто предназначенное именно для её небольшой машинки.

– Ну, рассказывайте! – произнес странно молчавший всю дорогу Байкачаров.

– Чего? – не поняла Марина.

– Всё с самого начала. Что случилось? Я же видел. Вы машину вели, как тот самый московский джигит, я уж и не чаял добраться живым. Привидение встретили?

– Нет. Мужа. Та пара, что перед нами из ресторана выходили…

– А! Где попа съела руку?

Марина грустно усмехнулась.

– В моей юности, когда трусы на физкультуре у кого-нибудь в попу забивались, говорили, что попа съела трусы. А тут вот руку, – пояснил Байкачаров.

– Руку моего мужа. – Марина сама не поняла, зачем она Байкачарову это рассказывает, но ей же необходимо срочно с кем-то поделиться. Вот хоть с ним. Он уедет и забудет, а ей, может быть, станет легче.

– Может, обознались? – вежливо предположил он.

– Нет. – Марина помотала головой. – Что ж я руку мужа не узнаю? А ещё кольцо. Вот. – Марина сунула Байкачарову под нос свою правую руку с обручальным кольцом. – Точно такое же. На заказ. Да и всё остальное тоже его. Часы, к примеру. Это его любимые, самые дорогие, он с ними носится, как с писаной торбой.

– М-да! Кольцо. Как пишут в открытках с ангелочками, люби меня, как я тебя, – Байкачаров хмыкнул. – И вы из-за этого так расстроились?

– Я расстроилась – это мягко сказано. У меня вся жизнь псу под хвост полетела.

– Ну, не псу под хвост, а тётеньке в жо…, извиняюсь, в попу. Кстати, с переду тётенька смотрится гораздо хуже, чем с жо… извиняюсь, с заду. Я специально посмотрел. С вами даже и сравнивать нельзя, – Байкачаров успокаивающе погладил Марину по коленке.

У Марины от этого не то, что мурашки по всему телу побежали, у неё чего-то там ухнуло внутри и упало вниз живота.

– Вы что? – Марина испуганно отодвинула коленки в сторону водительской двери.

– Я ничего. Я, как все нормальные мужики, не засовываю руки, куда попало, а тяну их к красоте, которую вижу. Коленки у вас просто замечательные. Я всю дорогу смотрел, как вы ими туда-сюда, туда-сюда. Очень хотелось подержаться. Можно ещё раз?

– Вы с ума сошли!

– Вот, видите, вы уже злитесь на меня и не думаете о вашей несчастной жизни, спущенной в унитаз каким-то рукожопом!

– Не смейте моего мужа так называть. Вы его не знаете.

– И знать не хочу. Вы ещё пожалейте его. Сю-сю и всё такое.

– А вот это фигушки. Жалеть точно не буду.

– Пойдемте, выпьем?! Тут в лобби наливают. Ехать вам в таком состоянии противопоказано. С машиной вашей в центре города у такой жирной гостиницы под камерами видеонаблюдения уж точно ничего не случится. Поедете домой на такси. Вы в любом случае сейчас хуже таксиста машину водите. Завтра с утра заберете своё ландо и на работу. Или вы предпочитаете накваситься дома в одиночку, захлебнувшись слезами и соплями? Соглашайтесь. Я – прекрасный собутыльник.

– Вы забыли, что вы алкоголик. Или наврали.