Татьяна Абалова - Станцуй со мной танго [СИ]

Татьяну он больше не видел. Две недели в больнице и ненавистный белый потолок, в который он смотрел, желая ослепнуть от этой белизны.

Приходил навещать Ванька и, пряча глаза, вертя в руках бейсболку, рассказал, что Баркас исполнял роль ухажера Татьяны по ее же просьбе. Она его использовала так же, как Леню. И скорее всего, если бы Ленька не пришел на день рождения, то сейчас на больничной койке лежал бы Борька Самохин. А все потому, что Татьяна не хотела выходить замуж за сына друга семьи, и устроила такой демарш, чтобы тот отказался от нее, застав в постели с другим. Но он не отказался. Свадьба состоялась в Греции десять дней назад.

Ванька все бубнил и бубнил, а у Леньки в голове звучал тихий шепот: «Даже если нас разлучат, все равно буду любить тебя».

Мама спала тут же в палате, разговаривала с сыном, смеялась и плакала, но он молчал и слушал голос, который обещал: «Клянусь, если такое случиться, однажды я отыщу тебя».

Белый потолок, запах хлорки, писк мониторов.

И через несколько дней, как аккорд, ошеломивший еще больше:

— Ленечка, поднимайся, умер твой отец.

Леонид никогда не видел отца. Ни наяву, ни даже на фотографии. Он где-то существовал, даже в одном с сыном городе, но никогда не изъявлял желания встретиться с ним. По мальчику, когда он осознал, что не нужен отцу, била обида, потом появилась злость, за ней последовало равнодушие. Мама тоже уходила от разговора. Единственное, что Леня знал, он носит фамилию и отчество отца. В его свидетельстве о рождении не было прочерка, а отсутствие имени одного из родителей казалось ему еще более унизительным.

«Я бы хотела, чтобы ты был Гавриловым, как я и наш дед, но тетя Саша настояла».

Какую роль Александра Михайловна играла в их семье, Ленька не задумывался. Она находилась рядом столько лет, сколько он себя помнил. Но, взрослея, начал понимать, что мать и тетя Саша не были простыми подругами, их связывала какая-то тайна, разгадать которую мальчишке было не по силам.

Но настал тот день, когда семейные скелеты вывалились на свет.

Он стоял перед гробом, в котором лежал совсем еще не старый человек. Лет пятьдесят от силы. Теперь Леня понимал, на кого он был похож: густые темные волосы, тронутые на висках сединой, такой же прямой нос. И даже родинка на скуле, чуть ниже уха.

«Умер в одночасье. Кровоизлияние в мозг», — услышал он шепот за спиной. А с другой стороны гроба женщина в черном и две девочки. По их лицам можно было догадаться, что это дочери Скворцова-старшего. Сестры по отцу.

Леониду хотелось уйти. Он чувствовал кожей, что его рассматривают. Кто-то с любопытством, кто-то с ненавистью. У матери дрожали руки, поэтому Леня взял ее за пальцы, чтобы успокоить и самому почувствовать тепло родного человека. Если бы не Александра Михайловна, стрельнувшая в предупреждении глазами, он ушел бы и увел растерянную мать, которая даже ростом стала меньше.

Распорядитель указал на три места, Леня сел посередине. Александра Михайловна успокоительно похлопала его по колену, которое начало нервно отплясывать.

А за спиной шелестел шепот. Спрятавшись за носовыми платочками и черными вуалями, сплетничали те, кто тоже должно быть входил в местную «знать».

— Сын! Сын пришел!

— Вылитый Скворцов. Такой же красивый.

— А я не знала, что у него есть сын. А рядом с ним кто?

— Слева жена. Она врачом работает.

— А Клавдия тогда кто ему?

— Она гражданская, а та настоящая, он так и не развелся. Все потом, да потом. Теперь Клавка локти кусает.

— Девчонкам достаточно перепадет, ничего выживут. Катались, как сыр в масле, теперь малость поприжмутся.

— Выходит, сын от первой жены?

— Нет, она, говорят, бездетная. От любовницы. Она справа от сына сидит.

Мать вздрогнула и втянула голову в плечи.

— Мы должны уйти, — прошептал Леонид побелевшими губами.

— Сиди, — тихо, но внятно произнесла тетя Саша. — Так надо.

Через полгода Леонид стал владельцем завода, целого парка машин, в который кроме легковых входили подъемный кран и пара длинномеров с прицепами, и трехкомнатной квартиры где-то в Болгарии.

Все, что он сделал, чтобы заполучить такое богатство — сходил к нотариусу и выписал генеральную доверенность на имя Александры Михайловны.

Разговор с матерью был мучительным. Она прятала глаза и плакала.

Большой город для девочки из деревни стал серьезным испытанием. В институт не поступила, назад в скучную жизнь возвращаться не хотелось. Устроилась кассиром в коммунальную контору, которая предоставила общежитие, записалась на бухгалтерские курсы, а в деревню наезжала по выходным, чтобы проведать отца и набрать продуктов. И все складывалось хорошо, пока в контору не зашел жилец дома 32.