Татьяна Богатырева - Любой каприз за вашу душу [publisher - ИДДК]

– То есть ты считаешь, что он на самом деле не хочет знать?

Я даже зажмурилась, ожидая ответа. И зря. В смысле, зря ждала.

– Что я считаю, совершенно неважно. – Он снова потерся губами о мои волосы. Безумно нежно. – Имеет значение только, чего ты хочешь сама. Честно. Не для меня, для себя.

– Хочу… – Я поймала себя на том, что сама прижимаюсь к нему, словно ищу защиты. – Я не знаю, Ирвин. Я совсем запуталась.

– Кей. Зови меня Кеем, – в его голосе послышались хрипловатые нотки, а я опять покраснела. Сегодня ночью я называла его именно так. И это было… черт, это было волшебно! – Меня так достало все время быть лордом, ты себе не представляешь.

– Кажется, представляю. – Как удачно, что он сейчас не видит моего лица. Наверняка я горю, как майская заря. Слишком хорошо я помню некоторые подробности – и да, лорды не ведут себя так… э… демократично. – Поэтому Бонни, да? Никогда бы не подумала, что ты спишь с мужчинами, ты такой…

– Консервативный? Традиционный?

Он хмыкнул, провел ладонью вниз по моей спине. Я с трудом удержалась, чтобы не выгнуться навстречу и не застонать. Бог мой. Что со мной творится? Я подхватила вирус мартовского кошкизма?

– Кей, какого черта… – я попыталась от него отодвинуться, но он тихо-тихо засмеялся и прижал меня к себе, на этот раз – властно, тесно, так, что его стоящий член вжался в мой живот. У меня дыхание перехватило, так это было горячо и сладко.

– Ты была совершено права, меня не привлекают мужчины. Но Бонни… это Бонни. Уж ты-то знаешь.

Его руки вовсю гуляли по моей спине, участившееся дыхание ласкало шею, а я… я в его руках превращалась в какое-то неразумное животное, душу готовое продать за ласку. Какого черта? Раньше я не реагировала на него так! Только на Бонни… Бонни… но ведь его тут нет! Кей – не Бонни, а всего лишь его друг…

Лучший друг.

И тут до меня внезапно дошло. Лучше поздно, чем никогда, правда же?

Невероятным усилием воли я оттолкнула Ирвина, отступила на шаг, выставила вперед ладони – вовремя, потому что мне пришлось изо всех сил упереться ему в грудь, когда он попытался снова привлечь меня к себе. От того, как горели его глаза, я едва не забыла все, что хотела сказать.

– Ты знал! Ты, чертов лисий охотник, ты с самого начала знал, что я говорю про Бонни!

– Разумеется, – ни грамма стыда или раскаяния.

– И тогда, на яхте, ты тоже знал про Бонни, да? – По его ухмылке было понятно, что да. Знал. Бонни ему рассказал о первой встрече с мадонной, или Дик, или оба… – Никель Бессердечный и его служба безопасности, да?

– Чертовски приятно иметь дело с умной женщиной.

Я неверяще покачала головой. Вот как с ним? Ни грана стыда!

– Почти соблазнил девушку друга…

– Да уж, папа решил помирать очень не вовремя.

Упс. Кажется, я тоже кое-что забыла. Увлеклась. Не стоило об этом напоминать.

– Извини, я… – я опустила глаза, но ладоней с его груди не убрала.

– Искры, – он погладил меня по щеке, обвел большим пальцем нижнюю губу. – От тебя летят искры. Ты сейчас невероятно красива, ты знаешь?

Ну вот, опять я ничего не понимаю. Он не рассердился, не обиделся, словно… словно он меня понимает. Вот так легко и сразу. Еще бы мне понять его. Их обоих.

– Знаю. – Я не врала, я в самом деле это видела. В его глазах.

– И знаешь теперь, почему я не увез тебя с собой. Не мог же я отнять тебя у Бонни.

– Какое благородство. И тебя не смущает быть третьим.

– Третьим? – он скептически поднял бровь, но глаза его смеялись. – Ну, нет. Разве Никель Бессердечный похож на человека, который готов быть третьим?

– Не похож, в том и дело.

– Дело в постановке вопроса, моя колючка. Я хочу вас обоих, вместе, а не по отдельности. – Глядя мне в глаза, он поднес к губам мою правую ладонь и поцеловал. Совсем легко, едва касаясь, а у меня чуть не подогнулись колени. – И ты хочешь того же самого. Меня и Бонни. Вместе.

Это «вместе» снова, в сотый раз за утро, так ясно представилось и почувствовалось, что я не просто покраснела, а запылала. Нет, я не могу… не хочу… мне стыдно! У меня все болит, особенно… черт, мне сидеть-то больно, я позволила взять себя так всего-то второй раз в жизни…

– Нет! – я оттолкнула Ирвина, то есть попыталась.

– Да, – он поймал меня, взял одной рукой за затылок, побуждая поднять голову. – Не прячься, мадонна, посмотри на меня.

Проглотив вязкий комок смущения (и проигнорировав волну возбуждения от низкого, дразнящего «мадонна»), я посмотрела ему в глаза. Упрямые, сверкающие азартом глаза цвета Тауэрских камней. Вы упрямы, милорд? Я тоже.