Рейчел Томас - Невеста по обмену

Он предпочел бы сделать это лицом к лицу, чтобы видеть ее лицо и утешить, но Мадрид был в трех часах лету от Лондона. Так что вариант был один, поэтому он отошел от стойки, нашел тихий уголок в баре, достал телефон и набрал номер.

Пока он размышлял, правильно ли он поступил, за много-много километров прозвучал голос матери.

— Я ждала твоего звонка, — сказала она по-испански.

— Тогда ты знаешь, зачем я звоню.

Это был не вопрос, а просто констатация факта. У него не было желания причинять боль матери, вытаскивать на яркий свет мучительные детали прошлого, но он хотел знать правду. К тому же, как теперь выяснялось, Лидия была права, когда говорила, что лучше всего спрашивать у его матери.

— Как только я увидела вас с Лидией, я поняла, что пришло время. — Рауль нахмурился. Это она к чему? Что бы она ни считала нужным сказать, это не имеет отношения к Лидии. Он уже собрался заявить ей об этом, но не успел, так как она продолжила: — Я увидела, как сильно она тебя любит и как сильно ее любишь ты.

Надо бы поправить, объяснить, что она поняла все неправильно. Как кто-то мог вообразить, что между ними есть любовь?

— Мне нужно знать, почему ты скрывала от меня правду про Макса.

— Когда ты был маленьким, я пыталась наладить отношения между тобой и отцом, пыталась сохранить семью — для тебя, а не для кого-то другого.

Шумная, охваченная предпраздничным настроением компания села за соседний столик, но Рауль не мог прервать разговор.

— Между моим отцом и мной никогда не было любви, и я знаю почему, — продолжал он. — У него уже был сын — он дал ему свое имя.

— Я знала про малыша, но не про имя, — дрожащим голосом проговорила мать, и он пожалел о том, что их разделяют сотни километров. — Я узнала о нем, когда всем стало известно о его двойной жизни. Ты тогда был очень мал и не ладил с отцом. Если бы я рассказала, пропасть между вами стала бы еще больше.

— Ты наверняка знала, что это обязательно выйдет наружу? — резко сказал Рауль, игнорируя любопытные взгляды соседей и поворачиваясь к ним спиной. Взяв стакан виски, он собрался сделать глоток, но тут опять услышал голос матери:

— Поэтому я и ждала до тех пор, пока у тебя не появится поддержка в лице любящей женщины.

Он выругался на испанском.

— Мы с Лидией не любим друг друга. Нас заставляло пожениться чертово условие в его завещании. Долг ее отца и желание моего отца поворошить прошлое вынудили нас объявить о помолвке.

Он услышал, как мать ахнула:

— Он поставил такое условие?

— Да, такое, если только я не найду Макса и не разделю с ним наследство. — Рауль в сердцах сжал стакан с такой силой, что едва не раздавил его. — С помощью Карлоса.

— Карлоса? Твой отец вполне мог опуститься до такой низости, но вот чтобы Карлос!

— Свадьбы не будет, мама. Лидия нашла Макса благодаря той информации, что ты дала ей, и разблокировала фонды, которые отец выделил в качестве вознаграждения за признание Макса в качестве моего старшего брата. Он сыграл на том факте, что ее отец не заплатит долг и что я предпочту найти его первенца, чем жениться.

Рауля охватывало бешенство от мысли, что отец, отлично его зная, вел с ним игру до своего последнего дня. Он принял отцовский вызов, но при этом причинил боль другим. В первую очередь своей матери, а еще Лидии. У нее есть все основания ненавидеть его.

— Он спланировал все это, когда узнал, что ему осталось недолго? — Судя по голосу, мать была сильно шокирована. Он запросто представил, как она сидит в своем любимом кресле, а ее лицо выражает крайнее изумление.

— Все, до последней детали.

— Но это не меняет того факта, что Лидия любит тебя. Не потеряй ее, Рауль, не выбрасывай свое счастье, — взмолилась мать.

Вот сейчас он обрадовался тому, что не стоит перед ней. Сколько еще она будет держаться за этот аргумент?

— Я не люблю Лидию, — зло сказал он по-испански, вынуждая окружающих обернуться на него.

— Тогда, наверное, ты больше похож на своего отца, чем тебе кажется.

Рауль стиснул зубы. Нет, он не станет обсуждать эту тему. Во всяком случае, сейчас. И здесь. И тем более после того, как он навсегда прогнал Лидию из своей жизни.

— Я больше не могу говорить.

— Поговори с ней, Рауль, — ради меня.

Он отсоединился, лишив мать возможности усугубить боль, которая бушевала внутри его, словно дикий зверь, боль, порожденную обманом, прошлым и нынешним.

Он одним махом допил виски и стукнул стаканом по столу. Лидия, говорите, любит его? Нет, это невозможно. Она так же холодна и расчетлива, как и он, а теперь, с таким перечнем недвижимости, она еще и очень богата. Неужели это означает, что они подходят друг другу? Или, может, она скрывала настоящую Лидию так же, как и он скрывал настоящего себя?