Стиви Киснер - Доброе утро, Вегас

вечером? Темноволосая? Блондинка? А, может, огненно-рыжая? Я схватил пиво и начал

рассматривать тела, двигающиеся на танцполе.

По танцу женщины можно понять, какова она в постели. Она стесняется и едва

движется? Пропускаем. Дикая, неуклюжая и восторженная? Я не хочу потерять яичко, так

что пропускаем и ее. Та, которая находится посередине этих крайностей — именно такую

я и ищу.

А вот и она. Волосы до плеч, темнее, чем мои собственные, коротенькая юбочка, прикрывающая попку, с которой я был бы не прочь съесть свой завтрак, покачивающуюся

ровно в такт музыки. Оригинально, но не слишком странно двигает руками, посягая на

пространство других людей, делая его своим собственным. Мне плевать, как выглядит ее

лицо, все женщины красивы по-своему. Худышки или пышечки, высокие или низкие, у

меня нет определенного типа женщин.

Она взяла почти полупустую «Корону» с барной стойки, и, выпив, поставила

обратно, оставив в бокале лишь исчезающую пену и кусочек лайма.

Хотелось бы надеяться, что она здесь не с компанией. Однако мне никогда не

узнать этого, если я не поговорю с ней.

Я покончил со своим пивом и махнул бармену.

Это так ужасно, когда обладательница такой попки страдает от жажды.

Меньше чем через минуту я держал бокалы с «Короной» и играл в мальчика-

водоноса.

Я подошел к ней сзади и наклонился, обхватывая рукой ее талию и ставя пиво на

стойку рядом с пустым бокалом. Она подпрыгнула, когда моя грудь коснулась ее спины, и

повернула голову так быстро, что если бы я был ниже, то прямо сейчас сидел бы со

сломанным носом.

Ее раздраженный хмурый взгляд смягчился, когда она увидела мое лицо. (Я часто

вижу такое). Рукой я удерживал ее пиво, и она откинулась назад на мою вытянутую руку.

— Ты новый официант?

— Зависит от того… — ухмыльнулся я, — ты даешь хорошие чаевые?

— Насколько мне известно, я даю… хорошие чаевые, — сказала она, выгибая

бровь и глядя на меня полными похоти глазами. Я хорошо знал этот взгляд.

— В таком случае, я буду твоим официантом. Всю ночь.

Ее звали… хотя, на самом деле, это не имеет значения. Я честно не могу

вспомнить. Я уверен, она говорила мне свое имя, но даже трата одной клетки головного

мозга для его запоминания не стоила того. Ее кандидатура, безусловно, рассматривалась

только для траха, без всякой возможности орального секса. Если это делает меня кобелем

— ну и пусть. Она, казалось, не возражала, когда я называл ее сладкой, малышкой или

красавицей. Она знала мое имя, хотя я ей его не говорил. Теперь каждый, кто покупает

продукты в этом городе, вероятно, узнает меня, так как в настоящее время я смотрю на

них с обложек журналов на стойке у касс.

Конечно, это означало, что мы поедем к ней. Нет, я не боялся, что люди узнают, где

я живу. Просто немного волновался о том, что женщины, с которыми я был голым и чьи

имена я не помню, будут знать, где мой дом. И так как это дом, за который я плачу

ипотеку, я не могу просто так взять и уйти, если какое-то очередное приятное развлечение

станет одержимой или решит, что ей суждено стать миссис Так Морган.

Честно говоря, мысль о том, что у кого-то может быть такой статус, кажется мне

отвратительной.

Но вернемся к моему члену и его спелеологической экспедицииiii.

Мы в основном пили и танцевали, она крутилась на молнии моих брюк. И когда

трение ее попки о мой стояк показалось нам достаточным, я купил ей пива, и она

предложила, чтобы я следовал за ней в ее квартиру «выпить на ночь по стаканчику».

Отлично.

Когда мы добрались до ее жилого комплекса, она припарковалась на стоянке для

жильцов, я — на месте для посетителей. Между делом я проверил свой бумажник на

наличие презервативов и вышел из машины. Она ждала под фонарем и что-то крутила на

своем указательном пальце. Подойдя ближе, я увидел, что это были ее трусики.

Мы с трудом добрались до ее квартиры.

Я делал все возможное, чтобы сдержаться. Мы зашли в лифт, и, перед тем как

двери закрылись, я толкнул ее к задней стенке лифта.

Одной рукой провёл вверх по ее бедру, другой рукой притянул ее к своему стояку, одновременно языком исследуя ее миндалины.

Слава Богу, поездка была недолгой, потому что к тому времени, как лифт

остановился, дамочка уже расстегнула мою ширинку. Если бы она жила на двадцатом

этаже, один из этих презервативов уже увидел бы дневной свет. Или свет фонаря над