Кэтрин Веббер - Лишь любовь разобьет тебе сердце

Вскоре небо усеивается падающими звездами, они напоминают попкорн на сковородке. Только и загадывай желания, и я уже скоро потеряла им счет.

– Похоже на звездный дождь, – тихо произносит Сет, и я чувствую, что он с каждым мгновением становится ближе мне, как приближающаяся к часовой минутная стрелка перед наступлением полуночи, с каждой проходящей минутой этот молодой человек становится ближе ко мне.

– Интересно, как появилось это знаменитое английское выражение «он повесил на небо луну»? Это когда кого-то считают совершенством, – задумчиво бормочу я. Глядя на звезды, начинаю клевать носом. Они будто поют мне колыбельную. – Я бы лично не хотела, чтобы ради меня кто-то вешал на небо луну. Лучше бы уж достали мне ее с неба.

– Вот так, например?

Подняв руку, Сет делает вид, что срывает с неба луну и протягивает ее мне. Луна сияет у него на ладони, словно жемчужина.

– Без Луны на Земле не было бы приливов.

У меня мгновенно пересыхает во рту. Без приливов нет и волн. Раз нет волн, значит, нет… Мокрый крупный песок… В носу… Во рту. И вода, столько воды, мои легкие будто пузырь, который вот-вот лопнет…

– Хочешь ее? Рейко? Рейко? – голос Сета вырывает меня из сновидений, и я благодарна ему за это.

Его лицо закрывает луну. Он склоняется надо мной, и в темноте я едва различаю черты его лица.

– Рейко? Рейко? Как ты? Нормально?

– Так ты достал для меня луну с неба? – спрашиваю я, еще окончательно не проснувшись и глотая звуки.

– Захочешь – достану, – отвечает он хриплым грубоватым голосом, совсем не вяжущимся с его внешностью.

Я улыбаюсь луне, но Сет думает, что ему, и его ответная улыбка ярче падающих с неба градом звезд.

Когда он снова ложится рядом со мной, то оказывается так близко, что я кожей чувствую волоски у него на руках и слышу его дыхание. И мы смотрим на небо, пока не встает солнце и не исчезает луна.

В ПОНЕДЕЛЬНИК В ШКОЛЕ ВЫЯСНИЛОСЬ, что я высматриваю Сета. Знаю, что мы определенно увидимся на физике, но ищу его и на переменах, и во время обеденного перерыва. Хочу убедиться, покажется ли он мне другим, заговорим ли мы с ним. Или же все между нами останется как и до встречи: он Сет Роджерс, я Рейко Смит-Мори, какими нас знают все.

Я в него не влюбилась, ничего похожего. Бог ты мой, да нет же. Да, между нами возникла непонятная романтическая связь под звездами, но он по-прежнему Сет Роджерс, а я – это я. Но… Мне понравилось быть с ним рядом. И хочется побыть снова.

Я его нигде не вижу, и мне хочется знать, где он околачивается. Потом я задумываюсь над тем, почему меня никогда не интересовало, куда кто-то там идет, разве что моя компашка, которая неизменно тусит в одном и том же месте – на парковке в отдалении, где все только и заняты тем, чтобы стать центром внимания.

– Витаешь в облаках? – осведомляется после четвертого урока моя лучшая подруга Андреа, слегка пихнув меня бедром.

– Просто устала, – отвечаю я и наигранно зеваю, но мой зевок тут же перестает быть наигранным. Все так. Я на самом деле очень устала. Не выспалась (но это рутина) и не успела с утра забежать в «Старбакс». – Схожу выпью диетической колы.

Дре кивает, и я направляюсь на другой конец кампуса к автомату для продажи напитков. Параллельно продолжаю высматривать Сета. Разумеется, диетическую колу уже разобрали.

– Как такое может быть, чтобы все расхватали? – бурчу себе под нос.

Кто-то трогает меня за плечо. Повернувшись, вижу девчонку из моей параллели. Или, по крайней мере, мне так кажется. Хотя с определенностью сказать не могу – может, она и на год младше. Лицо мне точно знакомо, но как ее зовут, понятия не имею.

– Это я взяла последнюю. Будешь? – И протягивает мне бутылку диетической колы.

– Ты точно раздумала пить? – Потому что я точно не раздумала.

– Да, разумеется, – отвечает девчонка.

– Спасибо, – благодарю я, забирая у нее бутылку.

– Пожалуйста, – отвечает она. И не уходит. Будто чего-то ждет.

– Знаешь, у меня сейчас урок, – говорю я, неловко улыбнувшись.

– А мы не в одном классе?

Звучит это как вопрос.

– У меня сейчас история искусств, – поясняю я. – В корпусе гуманитарных наук.

– Я знаю. Мы с тобой в одном классе. Меня зовут Пенни Коллинз.

В моем классе? Я делаю вид, что знаю об этом. И что помню ее.

– Значит, нам с тобой пора идти, – говорю я, продолжая улыбаться.

Мы молча идем к корпусу, но мне кажется, что Пенни Коллинз то ли желает что-то у меня спросить, то ли ждет от меня чего-то.