А Мерфи - Немножко чокнутая

Как будто мой спусковой крючок связан с его словами, которые заставляют мои внутренности сжаться вокруг его пульсирующего члена, и я кончаю. О, да, кончаю. Мое либидо кричит. Я кричу. Абсолютный хаос одолевает мои нервные окончания, пока мое тело пылает, а желудок сжимается. Выкачиваю все до последней капли из него, когда он кончает. Слишком интимно, я никогда не позволяла оргазму захватить меня, когда я с кем-то, но это был лучший оргазм, который я когда-либо чувствовала.

Он роняет голову на мою — и мы потными лбами касаемся друг друга. Его взгляд ищет мой, а я уверена. Что выгляжу так же, как и чувствую себя: ошеломленно и смущенно. Смущенно и потрясенно. И все же крайне истощенной и удивительно удовлетворенной в его сильных руках.

— Это было потрясающе, — говорит он, и мягкая улыбка касается его губ, пока мы восстанавливаем дыхание. — Я всегда знал, что ты будешь хороша в сексе, но…

— Сколько времени тебе нужно, чтобы набраться сил для второго раунда, большой мальчишка?

— А ты хочешь, чтобы я еще «повставлял» тебе? — спрашивает он, а я закатываю глаза и слегка хлопаю его. И именно в этот момент понимаю, что он все еще находится во мне. — В кровать?

— Мы с тобой даже не спим в одной кровати, — смеюсь я и он, выйдя из меня, ставит меня на ноги. — Я не сплю в одной кровати.

— Боже, Майя. Ты как женская версия мужика-шлюхи. Если ты этого не хочешь, то зачем тогда делаешь?

— Я ничего не обещаю.

Он прищуривает глаза, поворачивается, стягивает презерватив и бросает его в мусорное ведро.

— Разве ты не на противозачаточных?

Я киваю:

— Я не занимаюсь сексом без презерватива.

— Ты не доверяешь мне?

Я вздыхаю и выкапываю из кучи шмоток свою блузку.

— Конечно, я доверяю тебе. Просто не занимаюсь сексом без презерватива.

— Могу я спросить, почему?

— А я обязана отвечать?

— Ага.

Я раздраженно выдыхаю.

— Это слишком интимно. А я такое не приветствую.

— А секс — это не слишком интимно? — насмехается он своим саркастическим тоном, пронизанным недоверием. — Для меня, например, это очень даже интимно.

— Ты ведешь себя как девчонка… серьезно. Я — мечта любого мужчины. Согласна на секс без всяких условий, без любви, без неожиданных детишек, без свадьбы — просто хороший трах и «прощай», — я практически ору от досады. — Да что с тобой не так?

— Мы с тобой женаты, — кричит он, выражение его лица наполнено гневом и болью, — Но я не хочу просто трахаться и говорить «прощай»! Я женился на тебе и поэтому я хочу ощущать, что ты моя жена, каждый день.

— Тогда обещаю, что ты будешь ощущать это каждый день, — пожимаю я плечами.

Он стонет и смотрит на меня так, будто я полная идиотка, которой я, вероятно, и являюсь, когда дело доходит до отношений:

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду!

— Если честно, нет.

— Черт побери, Майя, я хочу, чтобы ты любила меня! И все! Я хочу твое сердце. А не твои клятвы и верность. Я хочу тебя всю! — его глаза практически выпирают из орбит, когда он хватает меня за руки и кричит прямо мне в лицо. — Не отталкивай меня. Впусти меня. Мы уже женаты, ты связана со мной до самой смерти. Так почему ты отталкиваешь меня?

— Я попытаюсь, но не могу ничего обещать. Я не строю никаких отношений. Мы с тобой находимся на лучшем пути. Любовь делает людей глупыми, слепыми, и это причиняет боль. Я видела, как нормальные, трудолюбивые люди превращались в слабаков, а затем становились абсолютно жалкими, когда их сердце разбивалось. Я не хочу проходить через это. Мы женаты, и все может быть очень даже хорошо, пока у нас есть регулярный секс, и мы не переходим друг другу дорогу.

— Если ты хочешь попробовать, тогда останься сегодня ночью со мной в нашей постели, — просит он, явно проигнорировав мою маленькую тираду.

Я слегка растаяла, и просто не могу сказать «нет» такому красивому личику с надутыми губками.

— Прекрасно, но ты готовишь ужин, — фыркаю я и направляюсь прямиком в свою комнату, чтобы переодеться.

Он не думал, что я замечу, как он победно вскинул кулак в воздух, когда я покидала комнату. Какой придурок, но милый придурок. Я не понимаю, почему такой мужчина как он беспокоиться обо мне. Я испорченная, чокнутая и постоянно раздражаюсь — не лучшая комбинация. Даже когда я не раздражена ничем, во мне в любом случае присутствуют все остальные качества.

Глядя на фотографию, которая стоит на моей тумбочке, я чувствую предательское жжение в глазах: на фотографии мой отец, а я, маленький сопливый ребенок, сижу на его плечах. Он был в том коротком списке, кто действительно любил меня. Я нежно любила его, больше чем кого-либо. Эта боль, эта пустота в моей груди, это желание плакать из-за того, что он умер, каждую гребаную минуту каждого божьего дня. Я не смогу справиться с этим снова.