Дженика Сноу - Ты всегда была моей

— Ты серьёзно пострадал во время службы?

Он покачал головой.

— Я жив, поэтому серьёзно не пострадал. Осколок от взорвавшейся бомбы, попал мне в ногу. — Он провёл рукой по джинсам.

— Прости.

Он покачал головой.

— Как я уже сказал, я жив, поэтому всё хорошо. Я должен быть благодарен, и на самом деле я благодарен за то, что у меня есть. — Эрик посмотрел мне в глаза, и что-то переменилось во мне. Я чувствовала, что, заглядывая глубоко в мою душу, он искал во мне нечто, чего никогда не видел в ком-то другом.

Знаю, я уверена в этом. Я придвинулась к нему, чувствуя, что нужно было исправить всё то прошедшее время, и всё, что он пережил. Смелость наполнила меня. Было похоже на то, что мне не нужно было быть осторожной, и не нужно ничего скрывать. Я положила голову ему на плечо и руку на его грудь. Сначала он был напряжён, но со временем я почувствовала, как его тело расслабилось. Он вытащил из-под меня свою руку, и я тут же почувствовала, как во мне зарождается боль, от того, что он собирался возвести между нами стену. Но он удивил и порадовал меня, обняв меня за плечо и потянув к себе ещё ближе. Именно здесь, в этот момент, ничто иное не имело значения, и именно это казалось совершенным.

Не знаю, как долго я её обнимал, но это было чертовски приятно, так правильно и идеально. Пейдж должна была быть здесь со мной, рядом со мной, в моей жизни, только моей. Поднялся ветер, касаясь нас, словно пытаясь подтолкнуть двигаться вперёд. Она вздрогнула напротив меня, и я ещё крепче прижал её к себе. Чёрт, я бы посадил её к себе на колени, если бы не думал, что это может показаться ей ненормальным. Я хотел рассказать ей о том, что чувствую, что она значит для меня. Я хотел объяснить, что, хотя это, возможно, самая сумасшедшая трагедия, которую мы могли испытать, всё что было нужно — один взгляд на неё, и я уже знал, что она должна была быть в моей жизни. Она должна быть моей девушкой. Она всегда была моей. Но, взять и просто так сказать эти слова, казалось будто бы не к месту. Но я устал ждать. Мне нужно было просто схватить жизнь за яйца и сделать это. Если она этого не хочет, я буду уважать её выбор. Я не стану отрицать, что это будет тяжело, но я должен это сделать.

Мне придётся.

— Пейдж, — тихо сказал я, ожидая, пока она не повернётся и не посмотрит на меня. В течение некоторого времени я просто наслаждался цветом её глаз, не совсем верно, под искусственным освещением и свечением луны. Но, тем не менее, они были прекрасны. — Мы давно отсутствовали в жизнях друг друга физически, но ты всегда была в моих мыслях. — Я услышал её резкий вдох и знал, что мои слова повлияли на неё. — За все эти годы не было и дня, чтобы я не думал о тебе. — Я протянул руку и обхватил её щеку. — Ты была моим лучшим другом с самого начала. Расстояние разделило нас, мы становились старше, находили нишу в нашей жизни, но я всегда помнил о тебе. Ты всегда была в моём сердце. И всегда будешь. — Может быть, это не имело никакого смысла или, действительно, казалось искренним, поскольку с того времени, когда мы в последний раз вот так вот разговаривали, прошло много времени, но эти слова исходили из моего сердца. Так было всегда.

— Эрик. — Она произнесла моё имя так тихо, так мило. Я провёл пальцем по её щеке, удивляясь, какой шелковистой ощущается её кожа, насколько она прекрасна. Ни одна другая девушка не вызывала у меня и крупицы подобных чувств. И я знал, что никто и никогда этого не сделает. Я всегда был честен, полностью, во всём.

— Я даже не мог быть с девушкой, потому что ты всегда была в моих мыслях. — Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была моей. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей… всем для меня.

Но я не сказал этого. Я не мог, по крайней мере, не сейчас. И тогда она сделала то, чего я никак не ожидал. Она наклонилась вперёд и поцеловала меня. Это началось мягко, почти ориентировочно. Наши губы просто соприкоснулись, её тёплое, сладкое дыхание овеяло мои губы, лишь малейшее давление, позволяющее мне знать, что это реально. Она слишком быстро отстранилась, и я хотел вернуть её, пожирать губы, окунуть язык в её сладкие, горячие глубины и никогда не отпускать.

— Я думала о тебе каждый день с тех пор, как ты уехал. — Она положила руку мне на щёку, и я не смог остановить себя от того, чтобы не притянуть её на колени. Обхватить руками её талию было так приятно, и от чувства, когда её грудь прижалась к моей груди, мой член ожил. Я не хотел быть грязным ублюдком, не с ней, но никогда прежде во мне не было такой грусти, которая грозила меня поглотить. Но часть меня попыталась вырваться, выйти на волю, взять Пейдж, как свою собственную. Это было похоже на некое собственное, грёбаное существо, живущее во мне, но я его сдерживал, держал его в страхе.