Яна Егорова - Вор

Да, на этот раз я вторглась на его территорию. Без спроса. Демид настоял на том, чтобы отсиделась в его доме, но ничего не упомянул о том, что мне делать можно, а что нельзя. Никто не сказал, что такой мой поступок его бы обрадовал. Скорее наоборот. Но именно от этого все больше хотелось совершить данное преступное деяние. И его подушку я тоже обняла. Прикрыла глаза и представила, как раньше, до того, как он отправился в мой родной город, как спал здесь. Выбросила все мысли из головы, что мог спать не один. Это меня не касается. Я представляла себе, как он падал на эти простыни, уставший, зарывал свою лысую голову в подушках, как сильные мужские руки подминали их под хозяина, как он засыпал, глядя на ночное небо в окно, не обремененное шторами.

Демид как-то сказал, что мы с ним похожи. Оба из одного города, оба без матерей, оба…

Не заметила, как мои губы стали нашептывать в ночь ту самую колыбельную. Словно бы он был здесь и мог слышать меня. Демид не прав. Мы с ним совсем не похожи. Его жизнь била гораздо сильнее, заставляя и его набраться сил противостоять себе. А я же ничему так и не научилась. Доверчивость все еще мое кредо. Денег у меня никогда не было и навряд ли будут. Он был очень злым, и теперь знаю, что пока, несмотря ни на что, не обманул. Каждое утро и каждый вечер Татьяна Родионовна смотрит новости по телевизору. Почти сразу, как я оказалась здесь, посыпались сообщения о беспорядках в Тамбове. Бандитские разборки как в девяностых. Мертвые авторитеты. Стрельба средь бела дня. Слава богу, никто, кроме бандитов не пострадал. Похоже, из вора и уголовника, Демид Дроздов теперь превратился и в убийцу.

— Тише. Спи. Я сейчас в душ и тоже лягу. Устал как черт.

Я все-таки уснула в его кровати, хоть изначально планировала побыть здесь несколько минут. А кончилось тем, что проснулась от шороха рядом с собой, разлепила слипшиеся веки и сквозь узкие щелочки увидела указательный палец, принадлежавший мужской руке, который коснулся моих губ. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не закричать и не начать отбиваться!

Демид как раньше поправил съехавшие мне на глаза волосы и осторожно поцеловал в лоб, а затем поднялся и бесшумно скрылся в ванной. Я шумно втянула ноздрями воздух — это было более правильным решением, чем сделать вздох через рот — тогда бы точно закричала. Хватило пары секунд, чтобы вылезти из-под одеяла, заправить его обратно и выскочить из спальни, скрывшись в той комнате, которую отвоевала для себя. Теперь уже оказалась под своим одеялом! Черт! Надеяться на то, что Дроздов решит, будто бы я ему приснилась, бесполезно. Спала я, а не он.

Внезапно скрутило живот. Больно. Скрутило так, что даже согнулась пополам при этом лежа на боку. Неужели это от испуга? Или от того, что резко вскочила? Читала, что при беременности надо быть осторожной со своим организмом, однако в данной ситуации не смогла себе контролировать. И сейчас не могу. Тем более, что дверь в мою комнату тоже приоткрылась и тут же я почувствовала, как Демид опустился на постель за моей спиной. Его ладонь легла на мой живот. Немного прохладная, тяжелая, покрытая пуленепробиваемой кожей, она в одно мгновение утихомирила мою боль. В животе разлилось приятное тепло, моментально добралось до сердца и окунуло его в свою сиропно-сладкую негу.

— Лиза, прости, я не хотел тебя пугать, — вдруг полушепотом извинился хмурый хозяин особняка. — Только прилетел, Сашку отправил домой, он меня встречал и сразу же помчался к тебе.

Я зажмурилась, делая вид, что сплю. Актриса из меня плохая, Дроздов это сразу понял.

— Болит еще? Может быть доктора вызвать?

— Нет, — мотнула головой в подушку, не разлепляя при этом век. — Прошло. Не надо доктора.

— Есть не хочешь? Я могу приготовить.

— Не хочу.

Странный диалог. Демид не убирал руку от моего живота, я обняла его запястье пальцами, боялась, что позволит лишнее. Но он даже не пытался. При этом я сама почувствовала что-то странное под пальцами. Тихонько приоткрыла глаза и скосила взгляд туда, где ощущала его кожу. Боже мой! Уже второй раз мне потребовалось собрать все силы, чтобы не поднять шум. Через всю руку тянулся страшный шрам. Он был совсем свежим. Мои глаза проследили за ним и неожиданно наткнулись на его лицо. На котором теперь тоже красовался шрам. Лишь теперь заметила, о какой усталости он говорил. Посеревший весь, похудевший, глаза стали почти мертвыми и вдобавок эти шрамы.

— Не красавец, да? — мрачно усмехнулся Дроздов. — И до этого пугалом был, сейчас совсем тебя напугал. Прости. Не хотел. Зато в нашем с тобой городе теперь порядок. Больше тебе ничто не угрожает.