Александра Салиева: Чёрная орхидея

– Ближе, – возвращает внимание к моей персоне, сканируя очередным пронизывающим тяжёлым взором с головы до ног. – Подойди ближе.

Он отставляет стакан в сторону, пока я выполняю сказанное. Часть моего бедра касается его коленей, и я считаю это более чем достаточным, поэтому замираю, внутренне молясь о том, чтобы столь же стойко, как прежде, вытерпеть и всё то, что будет вскоре.

– А теперь, когда ты уяснила себе некоторые моменты, – одной рукой он ослабляет галстук и стягивает с себя этот кусок чёрного шёлка, а второй расстёгивает пуговицы на пиджаке, в который я одета, – мы перейдём к более занятной части нашего знакомства, цветочек.

Голос мужчины звучит необычайно мягко, и я невольно отвлекаюсь на столь резкую смену тональности, поэтому не обращаю внимания на то, в какой момент вновь оказываюсь полностью обнажена перед Маркусом Грином.

– Расскажи мне об этом… – его пальцы касаются моего левого бедра и плавно скользят выше вдоль линии узора татуировки.

Кто бы знал, каких усилий мне стоило остаться на месте!

– Я… – кислород в лёгких неожиданно заканчивается и говорить становится трудно, поэтому сбиваюсь, продолжая лишь через короткую паузу: – Я сделала её около года назад, – озвучиваю очевидную вещь.

По телу разливается едва ощутимая дрожь. Нет, не предвкушения или чего-то подобного. Просто теперь, чувствуя, насколько же горячими являются чужие пальцы, понимаю, насколько холодным является собственное тело.

– Ни с того ни с чего, просто взяла и сделала?

Нет, конечно. Я не настолько легкомысленна.

Но о том, конечно же, стоит промолчать. А вслух:

– Да. Мне нравятся орхидеи.

Взор цвета тёмный ультрамарин темнеет почти до черноты, хотя лицо его обладателя остаётся беспристрастным.

Удивительное явление!

– Значит, у нас есть что-то общее, – ухмыляется мужчина.

Он так и продолжает изучать тонкую вязь веточек и соцветий, повторяя кончиками пальцев направление рисунка. Прикосновение грубоватой разгорячённой кожи поднимается выше и выше, а затем замирает под грудью.

– Что ещё тебе нравится, цветочек? – резко подаётся вперёд, становясь на ноги, поэтому вопрос звучит у самого уха.

Это сбивает с толку. Вообще, довольно трудно морально приготовиться распрощаться с девственностью благодаря последнему на Земле мужчине, с кем действительно хотелось бы, когда приходится ещё и фантазию подключать, чтобы соврать поправдоподобнее. Потому и промолчала. Сумела лишь приоткрыть рот, но ни единого звука так и не слетело с уст.

– Можешь не отвечать прямо сейчас, – будто ловит ход моих мыслей в открытом снисхождении. – Поделишься этим со мной другим способом… – уголки его губ приподнимаются в подобии улыбки.

Чужое дыхание опаляет висок, а на глаза мне ложится плотный чёрный шёлк, превращая мир в кромешную тьму. Маркус крепко затягивает узел на затылке, и вместе с тем я ощущаю, как его дыхание становится тяжелее и медленнее.

Вздрагиваю, когда обе ладони мужчины ложатся на мои бёдра и крепко сжимают. Он разворачивает меня к себе спиной. Так и не отстраняется.

– Хочу, чтобы ты прикоснулась к себе. Так, как ты хотела бы, чтобы к тебе прикасался я, – шепчет тихо-тихо.

Шумно сглатываю.

Честно говоря, подобного я совсем не ожидала…

– Ты должна кончить, цветочек. У тебя есть на это целых пять минут, – произносит откровенным ультиматумом.

Сколь бы сильно моей персоне ни хотелось поинтересоваться тем, что будет, если я не справлюсь, приходится прикусить язык. И абстрагироваться от настоящего. В прошлом мне удавалось проделывать это множество раз, поэтому особого труда то не составляет. А ещё… Представляю себе, как дыхание мужчины опускается ниже, к шее. Он целует меня. Медленно. Нежно. Я чувствую каждый новый вдох и выдох. Плавный. Размеренный.

Откидываю голову Маркусу на плечо и слегка подаюсь бёдрами назад, прижимаясь к нему вплотную, позволяя себе ощутить его эрекцию. Грубоватые пальцы, так и не завершившие исследование татуировки цветка, вновь ласкают меня, проводя по тонким искусным линиям чёрного рисунка. Обводят контур ареолы, слегка сжимают. Поглаживают, обхватывают грудь крепче, сдавливая немного сильнее… Вторая ладонь скользит ниже, к животу. И ещё ниже, устраиваясь между ног.

Я замираю всего на мгновение. Шумно втягиваю в себя воздух, а после и вовсе не дышу, чувствуя первое проникновение. Движения осторожные, постепенно растягивающие изнутри. Снова и снова. Раз за разом побуждающие желать больше, глубже, быстрее.