Анна Берсенева: Серьезные отношения

Перерыв свой чемодан, Галинка обнаружила, что совсем не готова к встрече Нового года. Удивляться было нечему: она ведь не собиралась праздновать это событие. То есть собиралась, конечно, спуститься в ресторан или даже поехать в ближайший к отелю городок, но только для того, чтобы собрать необходимый для путеводителя материал: вот так на Лансароте отмечают праздники… Сама она, отправляясь в командировку, никакого праздника не ощущала. До того не ощущала, что не взяла с собой ни вечернего платья, ни украшений, хоть бижутерии какой-нибудь, что ли. Хорошо еще, туфли на каблуках взяла. В сочетании с маленьким черным платьем, которое она всегда клала в чемодан машинально, не глядя, получалось нечто отдаленно нарядное и относительно праздничное.

Понаблюдав минут пять, как она сердито роется в чемодане, Игорь оделся и куда-то ушел. Галинка захлопнула чемодан, бросила на кровать платье с туфлями и позвонила Надьке.

– Ты где? – обрадовалась та. – Я домой звоню-звоню, никто трубку не берет. И у тебя телефон не отвечает. А у папы вообще выключен.

– Папе ты позванивай, он скоро включится. А я в командировке, – отчиталась Галинка.

Веселый дочкин голос был окружен множеством других девчачьих голосов. Наверное, у нее собралась вся компания ее летних подружек.

– В командировке где? – уточнила Надька.

– На острове Лансароте. Это Канарский архипелаг. Напротив Сахары.

– И праздновать там будешь?

– Буду. – Она почувствовала, что улыбка касается ее губ, как будто на них садится бабочка. – Буду праздновать.

– Ма, у тебя случилось что-нибудь? – Надькин голос стал удивленным.

– Почему случилось?

– А потому что у тебя голос такой… Ну, счастливый, – объяснила она. И добавила с недоумением: – Я у тебя никогда такого и не слышала…

– Случилось, Надь, – зажмурившись, кивнула Галинка. – Только давай потом про это поговорим, ладно?

– Ладно, – легко согласилась Надька. И тут же завопила, обращаясь к кому-то рядом: – Живую елку – ты что?! Какая же она живая, она же, наоборот, срубленная!

«Потом, – подумала Галинка, выключая телефон. – Все потом. Хорошо ей, ну и хорошо. Потом разберемся».

Она вовсе не была уверена, что дочка воспримет все это с невозмутимостью постороннего человека. Слишком уж ошеломляющим было то, что случилось с обоими ее родителями… Но сейчас Галинка не могла заставить себя думать об этом.

«Потом!» – беззвучно повторила она и сразу произнесла вслух:

– Я здесь.

Ей было жаль, что Игорь не входит в ее номер без стука. Она понимала, что он стучится, прежде чем войти, не думая, как моет руки перед едой. Но все-таки ей хотелось, чтобы так же, не думая, он распахивал ее дверь без спросу.

– Ты точно знаешь, что никуда сегодня ночью поехать не хочешь? – спросил он, входя.

– Точно, точно, – улыбнулась Галинка. – Наш родной отельский ресторан ничем не хуже других.

«И кровать недалеко», – с блаженным бесстыдством подумала она.

Она постаралась, чтобы эта мысль никак не отразилась на ее лице, и была уверена, что ей это удалось. Но Игорь все равно засмеялся.

– Здесь еще один ресторан есть, – сказал он. – В саду на берегу. А ночью фейерверк обещают над океаном. – И догадливо добавил: – И все это в двух шагах от нашей кровати.

Галинка засмеялась тоже. Ей было невозможно хорошо оттого, что он легко угадывает ее мысли – всю ее угадывает.

– Ты через десять минут за мной зайди, ладно? – сказала она. – Я оденусь. Во что уж Бог послал.

К счастью, она вспомнила, что в сумочке у нее валяется черная бархотка. Это была полезная вещь, Галинка использовала ее как раз когда надо было мгновенно придать своему будничному облику немножко дразнящей праздничности, но не было возможности заняться этим с чувством, с толком, с расстановкой. В таком случае приходилось жертвовать сережками: одну из них она просто прятала в косметичку, а другую цепляла к бархотке. После этого бархотка оборачивалась вокруг лодыжки, и дразнящий облик был готов.

С туфлями на высоком каблуке смотрелось неплохо. Впрочем, Галинка все-таки не понимала, почему на мужчин это незамысловатое украшение действует так сногсшибательно. Даже те из них, которые старательно демонстрировали ей свое равнодушие, надеясь таким образом привлечь ее внимание, впивались в эту бархотку взглядами так, будто хотели прожечь Галинке ногу. У более же простых товарищей просто приоткрывались рты, и они немедленно предлагали хозяйке бархотки проехать с ними в любое приспособленное для секса место.