Сигал Эрлих: Обнажая Сердце

Когда я говорю, что получила информацию от хорошего друга, взгляд Дэниела тут же приковывается ко мне, и он перестает притворяться, что не подслушивает. Я пытаюсь выглядеть небрежно и пожимаю плечами, но кажется, он не купился.

— Они не знают обо мне? — спрашивает он, как только я заканчиваю разговор, и смотрит с явным разочарованием. Я вжимаюсь в сиденье и, чересчур внимательно таращусь на пустую дорогу впереди, будто прорываюсь через огромную пробку.

— Я не хотела беспокоить их своими проблемами, когда у них и так есть о чем переживать.

Он молча изучает меня, прищурив глаза. Он даже близко не выглядит убежденным или удовлетворенным моим объяснением.

— А до этого? Ты не говорила обо мне, когда у нас все было хорошо? — у него беспокойный взгляд, я чувствую, как он буквально просачивается в меня.

Внезапно мне становится плохо от того, что я никогда не говорила о нем. Особенно, принимая во внимание то, что он познакомил меня со своей матерью и рассказал ей обо мне с самого начала. Пытаюсь найти смысл в своем решении молчать, и ответ немедленно становится ясен — я была не уверена, что это у нас все надолго. У меня было столько сомнений относительно его намерений. Каждая разумная часть меня чувствовала, что он причинит мне боль. И судя по тому, какими напряженными и короткими были наши отношения, я была недалека от истины.

— Нет, — тихо говорю я.

Он отвернулся к окну, но, бегло взглянув на него, я увидела его сжатую челюсть. О’кей, если мы пришли к этому, можем продолжить в том же духе, так как сейчас самое подходящее время для этой темы. Мы давно должны были это обсудить.

— Мы собираемся обсудить реальную проблему?

Дэниел вернул свой взгляд и начал изучать меня, прищурившись. Он поднял руки к носу в молитвенном жесте, было видно, как работают колесики у него в голове.

— Дэниел, ты знаешь, что лучший способ решить проблему — признать ее существование, — я кусаю губы, переводя взгляд с его лица на дорогу и обратно. Я знала, что нам придется с этим столкнуться рано или поздно. Мы не можем просто спрятать это под ковриком и надеяться на лучшее. Истории имеют свойство повторяться, и каждый раз с большим влиянием. Черта с два я пройду через это снова с закрытыми глазами.

Он кладет руку на мое бедро и прочищает горло.

— Да, я признаю свою вину, я облажался, но и понес наказание. Хейлз, мысль о том, что я потерял тебя, была самым ужасным наказанием из всех возможных, — он смотрит на меня, искренность и решительность в его взгляде переполняют меня своей силой. — Я должен был доверять тебе с самого начала. Я не должен делать поспешных выводов. Должен сначала выслушать твою часть истории, — говорит он, и мое сердце тает. Он принимает то, что я никогда не думала, он примет. Из-за этого я сомневалась в возможности полностью простить его.

— Но мысль о тебе , обо всех тех людях, предавших меня…

Я съеживаюсь.

— Наверно, я почувствовал себя уязвимым. А я не могу быть уязвимым. Я не знаю, как иметь дело с уязвимостью, — он выдыхает громко и расстроенно. — Какое-то время я думал, что ты предала мое доверие, а ты знаешь, как высоко я ценю его. Перед глазами все покраснело, когда я увидел статью, Хейлз. А так не должно было быть. Я должен был сначала с тобой поговорить, — он сжимает мое бедро. — Прости меня за то, как я с тобой поступил, малышка. Никогда снова. Ты заслуживаешь лучшего, и ты это получишь, — Дэниел облизывает нижнюю губу и продолжает, — я сделаю все, чтобы не потерять тебя снова! — последняя часть получилась мягкой и эмоциональной.

Волна сверхъестественного обожания накрывает мое сердце от искренности его слов. Словом «любовь» не описать моих чувств к тебе, Ди. Бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, я резко сворачиваю на обочину и останавливаюсь. Дэниел вопросительно оглядывается на дорогу. Я закусываю губу, быстро ныряю под ремень и неуклюже перебираюсь к нему на колени.

— Вау, — говорит он удивленно, а когда до него доходит, что я делаю, милая кривая мальчишеская улыбка появляется на его губах. Я сдуваю прядь с лица, и он мягко фыркает. Наши глаза загораются и встречаются. — Привет, — говорит он, широко улыбаясь. Я глупо ухмыляюсь. — Чем обязан такой чести? — в ответ я обнимаю его за шею и страстно целую.

— Я просто должна была, — объясняю я, улыбаясь, когда мы отрываемся друг от друга.

Он ухмыляется и оставляет короткий целомудренный поцелуй на моих губах. Я делаю то же самое, и мы оба глупо хихикаем. Он обхватывает меня крепче и прижимает к себе. Сквозь объятия прорывается жалоба его живота, усугубленная бурчанием. Я давлюсь от смеха, а он вздрагивает. Я хлопаю по его груди.