Морин Чайлд - Две недели на любовь

Он встретился с ней взглядом, и его губы медленно растянулись в улыбке.

– Привет. Какая ты красивая.

Ей определенно следует почаще носить платья.

Он обезоружил ее улыбкой и комплиментом, но она запретила себе поддаваться на его чары.

– Спасибо, Адам. Знаешь, я сегодня заехала к себе домой…

Он откинулся на спинку большого кожаного кресла, и на ум ей пришло сравнение с правителем на троне.

– Да? И что ты думаешь о ремонте? Тоби Гарсия прислал мне несколько фотографий, когда его ребята закончили работу. Мне все понравилось.

Сиенна ошеломленно уставилась на него. Она думала, что он начнет оправдываться, скажет что-то вроде: «Я хотел сделать тебе сюрприз. Мне жаль, что тебе не понравилось», но ничего подобного не последовало.

– Все красиво, но…

– Рад, что тебе понравилось, – перебил ее он. – По-моему, ворота гаража получились особенно хорошо.

– Да, – согласилась она, вспомнив, как элегантно выглядят сводчатые окошки с витражными стеклами над воротами, – но…

Поднявшись, он подошел к ней.

– Производитель кровельного материала дал гарантию на крышу на тридцать лет, так что тебе больше не нужно беспокоиться о протечках.

Черт побери, она не думала, что их разговор будет складываться таким образом.

– Это здорово, Адам…

– Кевин выбрал для двери желтый цвет. Я предлагал красный, но он убедил меня в том, что желтый будет лучше сочетаться с цветом крыльца.

– Да, желтая дверь хорошо смотрится.

Адам был так близко, что она видела в его глазах свое отражение. Она была в замешательстве, потому что вместо того, чтобы его ругать, она стала хвалить то, что он сделал.

– Идея поменять асфальт на подъездной дороге принадлежала Тоби. Я ее одобрил.

– Кто такой Тоби?

– Тоби Гарсия. Бригадир.

Сиенна решила, что обязательно найдет Тоби и поблагодарит его за проделанную работу.

– Новый асфальт – это тоже хорошо, но…

– И плитку на дорожке ребята тоже поменяли, – продолжил он, – так что ты не упадешь на ней и не сломаешь себе шею.

Она не раз спотыкалась на треснутых плитках, но не собиралась в этом признаваться.

– Большая Медведица исчезла.

– Что?

– Самая глубокая выбоина в дорожке напоминала мне Большую Медведицу.

– Только ты можешь видеть звезды, когда смотришь под ноги, – усмехнулся он.

Сиенна сделала глубокий вдох:

– Адам, я пришла, чтобы сказать тебе, что ты не можешь делать подобные вещи.

Один уголок его рта дернулся.

– Слишком поздно. Все уже готово.

– Тебе не совестно?

– Почему мне должно быть совестно? – удивился он.

– Потому что ты не удосужился спросить меня, хочу ли я, чтобы ты отремонтировал мой дом.

Адам покачал головой и махнул рукой:

– Ты все равно сказала бы «нет».

– Верно.

– Таким образом, работа выполнена, и мы при этом избежали спора. Разве не здорово?

Заглянув в его глаза и увидев в них удивление, Сиенна подумала, что ей следовало бы его отругать, но в этом не было никакого смысла. Он прав. Ремонт сделан, и спорить из-за этого уже поздно. Она была вынуждена признать, что ей понравились все изменения.

– Больше не делай ничего подобного, Адам, – сказала она.

– У тебя есть еще один дом?

– Нет.

– В таком случае никаких проблем. Разве что… – Подойдя к столу, он взял с него папку и вернулся к ней. – Мне бы хотелось, чтобы ты взяла это.

Нахмурившись, Сиенна уставилась на папку как на змею.

– Что там? – осторожно спросила она.

Адам пожал плечами:

– Документы на «эксплорер». Я переписал его на твое имя.

Сиенна раскрыла рот от изумления:

– Что? Нет, это невозможно.

Он протянул ей папку, и она, достав из нее бумаги, быстро просмотрела их, затем снова встретилась взглядом с Адамом и покачала головой:

– Ты спятил. Мне не нужен Тор. У меня уже есть машина.

– Нет. У тебя есть ржавая колымага, по которой давно плачет свалка.

Сиенна напряглась:

– Ты не можешь подарить мне машину, Адам.

– Почему? – произнес он с искренним недоумением, как будто подарить кому-то дорогую машину было для него обычным делом.

– Потому что… – Она задумалась в поисках подходящего ответа. – Потому что я не хочу, чтобы ты мне ее дарил.

– Если это все… – Его губы искривились в ухмылке, от которой ее сердце затрепетало.

Она заставила себя покачать головой.

– Адам, я говорю серьезно. Ты не должен этого делать.

Адам шумно выдохнул:

– Сиенна, ты сама виновата.

– Что? – Она издала истерический смешок: – Как я могу быть в этом виновата?